Дело Карамзина, заседание 9 марта: передача 315 тысяч долларов на глазах у свидетелей и следы монтажа на записях обвинения

На заседании по делу Кантемира Карамзина и Дениса Портного 9 марта 2021 года прозвучали и были зафиксированы важные факты. Были оглашены показания свидетеля, видевшего и слышавшего, как Блоцкий и Карамзин обсуждали условия договора о получении Блоцким 315 тысяч долларов и видевшего получение Блоцким этих денег. Также были исследованы вещественные доказательства: ноутбук по эпизоду с ущербом следствию не выглядел разбитым, а некоторые записи обвинения, как выяснилось, подверглись монтажу.

Обвинение против вызова свидетелей

В начале заседания прокурор сообщила, что сторона обвинения не считает нужным знакомиться с показаниями свидетелей Проца, Гудзя и Копелева и не возражает против оглашения показаний свидетелей Монахова и Приемкина.

Защита, со своей стороны, не возражала против оглашения показаний Приемкина, но просила обеспечить явку свидетеля Монахова.

Блоцкий получил 315 тысяч долларов на глазах свидетеля

Далее судья приступила к оглашению протокола допроса свидетеля Приемкина. Допрос был произведен 18 ноября 2015 года. Приемкин сообщил, что с Карамзиным знаком примерно с 2001 г., поддерживали отношения, были общие клиенты, общались по юридическим вопросам. С Блоцким Приемкин знаком с лета 2007 года, когда увидел его в офисе на улице Розанова, оказавшись с ним в одном офисном помещении, где работал на тот период времени. Данное помещение находилось в пользовании компании ЗАО “Стройбаза-4”, которая арендовала его у ОАО “ДСК-1”. Договор аренды заключал сам Приемкин от имени “Стройбазы-4”. Приемкин работал в указанном офисе с октября 2006 года.

Приемкин рассказал, что до прихода Блоцкого Карамзин говорил, что в офис придёт известный автор биографии Владимира Путина, показывал книгу, написанную Блоцким.

Блоцкий провел в офисе минут 30–40. Визит Блоцкого был связан с получением им от Карамзина двух денежных займов. Офис был оснащен стеклянными перегородками, Приемкин слышал общение Карамзина с Блоцким, их разговор, видел происходящее. Карамзин из сейфа положил на стол перед Блоцким пачки купюр по 100 долларов США. Похоже было, что каждая пачка содержит 10 тысяч долларов, одна пачка была меньше остальных. Карамзин сопровождал свои действия словами, указывающими на сумму. Приемкин предполагает, что на столе находились денежные средства на общую сумму 315 тысяч долларов США. Машинка для пересчета денег стояла там же на тумбочке, Карамзин пересчитал некоторые пачки.

Передача 315 тысяч готовилась заранее

Приемкину известно о том, что передача денег Блоцкому готовилась задолго до описываемого дня, Карамзин обсуждал в офисе с Ричардсом, что надо дать 300 тысяч долларов США Блоцкому в долг, чтобы тот был заинтересован помогать в вопросах, связанных с конфликтом с Фондом Сороса.

В марте 2007 г. Карамзин летал в Швейцарию и привёз оттуда 500 тысяч евро, часть из которых предназначалась для Блоцкого. Карамзин ни от кого в офисе этого не скрывал. За некоторое время до встречи с Блоцким в офисе Карамзин обменял евро на доллары и все время переживала, что не поставил офис на охранную сигнализацию, рассказал следователю Приемкин.

Передачу 315 тысяч долларов видели многие

Карамзин передал Блоцкому денежные средства в указанной сумме по двум договорам займа, они громко между собой обсуждали, что 115 тысяч Блоцкий должен вернуть, а относительно 200 тысяч долларов они оговорили, что если Блоцкий окажет клиенту Карамзина какую-то услугу по спору с Фондом Сороса, договор на 200 тысяч они порвут. Кроме того, в указанном офисе принтер находился рядом с рабочим местом свидетеля, и он распечатал Блоцкому договор, также делал копии и видел два договора займа, которые были на русском и на английском.

Эти манипуляции видели другие люди, в частности Монахов, Вержбицкий, Исаев и другие люди. Условия возврата Блоцким займа он не знает, с договорами займа не знакомился, будучи лишь очевидцем их заключения и подписания.

На момент допроса из общения с Карамзиным и Монаховым ему было известно о том, что Блоцкий деньги в полном объеме не возвратил, в связи с чем Карамзин обращался с исковым заявлением в суд. Больше Приемкин Блоцкого не встречал.

Относительно перевода с английского на русский платежного поручения на 85 тысяч долларов США со счета Блоцкого на счёт Карамзина Приемкин уточнил, что дипломом переводчика не обладает, однако владеет английским языком на уровне высшего юридического образования, и осуществил указанный перевод, который был заверен печатью компании […] и подписью генерального директора Монахова. Компания ему знакома, поскольку он обслуживал ее в качестве юриста. Директорами ее были Присталов, Алексеев, полномочия директора могли быть переданы любому лицу по решению директора.

Из удостоверительной надписи на переводе видно, что от имени компании подписан перевод был Монаховым. Противоречия Приемкин в этом не усматривает, поскольку Присталов и Алексеев могли делегировать Монахову свои полномочия. Перевод был сделан правильно и точно, показал Приемкин.

“Карамзин и Блоцкий говорили об условиях договора займа и предмете договора общей суммой 315 тысяч долларов”

Далее судья зачитала протокол дополнительного допроса свидетеля Приемкина от 18 декабря 2018 года.

Приемкин в показаниях рассказал, что в ЗАО “Международная лотерейная компания” был юристом, а Nobilis technology limited имело небольшое помещение площадью 50-60 метров, поделенное на две части стеклянной перегородкой. Рабочих мест было примерно четыре больших рабочих стола, в разный период времени за одним столом могли размещаться до двух сотрудников. Был один большой многофункциональный копировальный центр (принтер).

Карамзин обычно проводил время в маленькой комнате за прозрачными стеклами. Там же Блоцкий получил и пересчитал деньги, сколько, полностью или частично – Приемкин пояснить на допросе следователя не мог. Блоцкий распечатал документы в офисе, Приемкин слышал, как Карамзин и Блоцкий говорили об условиях договора займа и предмете договора общей суммой 315 тысяч долларов США. Речь шла о двух договорах займа. Распечатал их или нет, Приемкин не знает. В тот момент было распечатан текст не более 10 листов в два столбика, на русском и на английском. Односторонняя или двусторонняя была печать – Приемкин не помнит. Окружающим происходящее было слышно в силу специфики перегородок. Приемкин слышал, что Блоцкий принял на себя обязательства по возврату денежных средств по двум договорам, о сроках возврата Приемкин не знает. Речь шла об обязательствах помочь в судебном разбирательстве в отношении спора с Фондом Сороса за 200 тысяч долларов США. Передавались ли ещё какие-то деньги помимо этих, Приемкин не видел.

Интересы Карамзина Приемкин на основании нотариальной доверенности представлял в Арбитражном суде города Москвы по иску Карамзина о признании Блоцкого банкротом.

Обвинение снова против вызова свидетелей, важных для защиты

После зачитывания показания Приемкина прокурор высказала мнение о необходимости отказаться от вызова свидетеля Монахова. Относительно Ушакова прокурор высказала мнение, что также достаточно оглашения его показаний, сославшись на то, что он сотрудник ФСБ. Прокурор также высказала мнение, что и относительно показаний свидетелей Гаязовой и Портновой также достаточно лишь их оглашения, а не вызова.

Карамзин при обсуждении этого ходатайства возразил, что Гаязову и Портную вызвать необходимо, что касается Ушакова, то защита “категорически” и “настоятельно” просит его вызвать как ключевого свидетеля, который организовывал проведение оперативного эксперимента, в результате которого получены все основные доказательства по делу.

“У нас очень много к нему вопросов. Без Ушакова невозможно обойтись”, – сказал Карамзин.

Однако прокурор высказалась против вызова Ушакова.

“На самом деле такого протокола нет”

Она также заявила ещё одно ходатайство: с учётом допроса Блоцкого она полагает необходимым дополнительно исследовать ходатайство адвоката Громовой о том, что у Карамзина есть брат Павел. Также прокурор попросила дополнительно исследовать протокол допроса Карамзина, во время которого был разбит ноутбук, и протокола выемки. Также прокурор ходатайствовала исследовать данные о личности Карамзина и Портного.

Карамзин сказал, что по мнению защиты отсутствуют законные основания для оглашения ходатайства его адвоката Громовой, заявленного в порядке предварительного следствия. Само оглашение этого ходатайства противоречит принципу, по которому происходит взаимоотношения между ним и его защитником.

“То, что у меня есть брат Павел, я не отрицаю, для этого не надо погружаться в мои взаимоотношения с адвокатом Громовой”, – сказал Карамзин.

Что касается протокола допроса от 24 мая 2019 года, то Карамзин также возражал против его оглашения, “потому что на самом деле такого протокола нет”:

“Там в деле имеется ксерокопия, на которой нет никаких подписей. Называть этот документ протоколом было бы неправильно, такого протокола в материалах дела нет”, – сказал Карамзин.

Далее Карамзин высказался против оглашения заявления о преступлении, которое сделал Карамзин через адвоката Белова, когда Карамзину поступило коррупционное предложение от Зуева. Адвокат Белов будет потом приглашен защитой в качестве свидетеля, что может сделать и обвинение, пояснил Карамзин. Когда мы имеем возможность вызвать свидетеля, лучше узнать обстоятельства у него, а не посредством исследования его переписки, добавил Карамзин.

Судья, однако, решает удовлетворить ходатайство прокурора и оглашает заявленные документы.

Судья оглашает документы по ходатайству обвинителя

Первым документом стала копия постановления от 24 мая 2015 г. следователя Николаева о привлечении Карамзина в качестве обвиняемого по уголовному делу по ст. 30 (ч. 3), ст. 159 (ч. 4).

Далее была оглашена копия протокола допроса Карамзина в качестве обвиняемого от 24 мая 2019 года. Из нее судья лишь прочла последнюю часть, где сказано, что адвокат Акулов отказался от участия в следственных действиях и покинул следственный кабинет. Подписей протокол не имеет, отметила судья.

Далее судья таким же образом огласила еще ряд документов: ходатайство адвоката Громовой, в котором она просит предоставить свидание Карамзину с его братом; протокол выемки об изъятии у Блоцкого копии договора беспроцентного займа на 115 тысяч долларов США; сопроводительное письмо: Следственный комитет России, ГСУ по Московской области направляет в Балашиху интернет-обращение адвоката Белова о совершении в отношении его подзащитного Карамзина преступления, электронное обращение отправлено 18 октября 2019 года, во вложении заявление за подписью Карамзина о том, что Зуев требует финансировать свою деятельность на сумму 60 миллионов рублей, против Карамзина совершаются противоправные действия.

Далее судья зачитала так называемые данные о личности Карамзина и Портного, которые содержали среди прочего положительные характеристики и сведения о состоянии здоровья.

Исследование журналов из СИЗО №8

Далее на заседании были исследованы вещественные доказательства, истребованные стороной защиты: журнал о назначении дежурных в камерах ФКУ «СИЗО № 8» и журнал учета предложений, заявлений и жалоб подозреваемых, обвиняемых и осужденных в ФКУ «СИЗО № 8».

Карамзин, отвечая на вопрос судьи, что интересует сторону защиты в представленных вещественных доказательствах, сказал:

“Позиция свидетелей со стороны обвинения состоит в том, что запись в журнале учета обращений, сделанная 17 октября 2019 года Карамзиным, является чрезвычайным событием, которое потребовало производства проверки, по поводу которой якобы свидетель Добряков давал объяснения. (…) Вместе с тем мы бы хотели обратить внимание суда на то, что в журнале много раз Карамзин своей рукой делал дополнительные записи напротив строчки о регистрации его заявления”.

Судья прервала Карамзина и сказала, что она не может ждать, пока он просмотрит весь журнал.

Карамзин возразил, что он не может за секунду просмотреть 50 страниц и предложил установить регламент, чтобы он понимал, сколько времени у него есть на реализацию права на ознакомление с вещественным доказательством по его делу.

В итоге судья объявила 10-минутный перерыв на знакомство защиты с представленными журналами.

После небольшого перерыва судья стала жестко требовать от защиты сказать, что конкретно интересует защиту в представленных журналах, Карамзин пытался объяснить, что для ответа на этот вопрос журналы необходимо досмотреть, на что осталось потратить еще немного времени. Однако судья стала настаивать на немедленном возвращении журналов. Карамзин выразил недоумение по поводу этого требования, которое нарушает его право на защиту в суде. Однако судья продолжила требовать вернуть журналы, не давая адвокатам Карамзина закончить их фотокопирование, а самому Карамзину – знакомство с ними.

Адвокат Каратаева также попросила дать закончить ознакомление с журналами, объяснив, что позиция защитников и подзащитнго не согласована, поскольку не закончено ознакомление с журналами. Однако судья вновь потребовала вернуть ей журналы и сообщить, какие именно страницы в них интересуют защиту.

После этого она задала вопрос адвокатам, кто из них будет продолжать изучать журналы, пока суд продолжит заседание.

На это Карамзин возразил:

“Позвольте защите консолидировано отвечать, здесь нет адвокатов Шумилова, Чередова, Каратаевой, здесь есть сторона защиты, которая представляет мои интересы. Не надо пожалуйста…”.

Замечание судьи Карамзину

Однако судья вновь прервала Карамзина и сказала:

“Подсудимому Карамзину объявляю замечание за пререкания с председательствующим”.

Затем судья вновь обратилась поименно к адвокатам Чередову, Шумилову и Каратаевой с вопросом, кто из них будет изучать журналы, чтобы определить, какие страницы в представленных журналах они хотят обозреть на судебном заседании. Карамзин вновь сказал, что это он и должен изучить, кроме него это никто не может знать.

В ответ судья отложила исследование журнала, сказав, что к этому суд вернется “чуть позже”.

Исследование личного дела

После этого возникла аналогичная предыдущей ситуация: судья требовала назвать ей то, что защита хотела бы осмотреть в личном деле Карамзина до исследования личного дела, о чем просил Карамзин.

Состоялся такой диалог:

Судья: “Заявляете ходатайство об исследовании всех материалов личного дела?”

Карамзин: “Для того, чтобы определиться, материал надо увидеть. Мы его не видим и не можем назвать вам номера листов”.

Судья: “Не надо номера листов. Какие документы вы хотите исследовать?”

Карамзин: “Это изложено в моем ходатайстве”.

Судья: “Отказываетесь отвечать на поставленный вопрос?”

Каратаева: “Ваша честь, желаем исследовать документы, которые были подробно указаны в ходатайстве об истребовании личного дела.

Судья: “Отказываетесь озвучить те документы, которые вы хотите исследовать?”

Карамзин: “Я прошу исследовать документы в личном деле, характеризующие личность, обстоятельства постановки на профилактический учёт, подтверждающие время вывода и возвращения Карамзина 17 октября 2019 г. в кабинет психолога, подтверждающие обстоятельства проведения в отношении Карамзина личного обыска и подтверждающие указание начальника учреждения СИЗО №8 17 октября 2019 года о проведении досмотра вещей Карамзина в отсутствие их владельца”.

После этого с согласия прокурора судья постановила удовлетворить ходатайство частично: исследовать материалы из личного дела материалы за 17 октября 2019 года, в отношении остальной части – отказать.

Возражение на действия председательствующего

После некоторой паузы на исследование материалов личного дела Карамзин заявил возражение на действия председательствующего:

“Мы полагаем, что грубо нарушаются права участвующих в процессе тем обстоятельством, что суд исследует в течение уже достаточно длительного времени какие-то папки, делает в них пометки, выписки, при этом лица, участвующие в судебном заседании, не понимают, что происходит. Таким образом исследуются какие-то доказательства, о содержании которых сторонам ничего не говорится. На фоне того, что в этом же судебном заседании минут 20 назад председательствующий признала, что не нуждается в оглашение показаний свидетеля Приемкина, поскольку знакома с ними заблаговременно, то есть показания были исследованы вне судебного заседания, мы полагаем, что таким способом сомнительного исследования доказательств суд просто самостоятельно принимает решения, какой из документов личного дела необходимо позволить сторонам исследовать, а какой – нет. Мы полагаем, суд не обладает такой компетенцией, что по ходатайству стороны защиты было истребовано личное дело, оно поступило, это дело в нескольких томах, и полагаем, что суд не вправе, не должен таким способом исследовать доказательства, самостоятельно проводя их в селекцию”.

Судья объявила, что замечание занесено в протокол и задала вопрос:

“Защитники, вы уверены, что документы, которые вы запросили, находятся в личном деле?”

Адвокат Каратаева вновь указала судье, что не зная личного дела, защитники не могут ответить на этот вопрос и заявила ходатайство о предоставлении защите времени для ознакомления с истребованными доказательствами.

Судья при отсутствии возражения прокурора постановила удовлетворить ходатайство и предоставить возможность исследовать личное дело по окончании судебного заседания, “в промежутке между сегодняшним судебным заседанием и следующим”.

Карамзину судья предоставила возможность ознакомиться с личным делом на следующий день перед судебным заседанием.

Замкнутый круг в исследовании аудио- и видеозаписей

Затем судья заявила о переходе к исследованию вещественных доказательств и спросила, что интересует сторону защиты.

Карамзин ответил, что интересуют все электронные носители, но судья потребовала более конкретную информацию.

Карамзин попросил представить диск с записью его монолога в Черемушкинском районном суде, поскольку, сказал он, отвечая на вопрос судьи, монолог был смонтирован, между фразами были вставлены фразы, которые Карамзин не произносил. Карамзин также пояснил, что не просит прослушивать полностью все аудиозаписи, а просит осмотреть их и скопировать в момент осмотра, чтобы затем указать на конкретные места в записях, требующие, по мнению защиты, внимания суда.

Однако судья вновь жестко поставила требование сообщить ей, что конкретно нужно исследовать в аудиозаписях и для чего несмотря на то, что сторона защиты с записями еще не ознакомилась.

Карамзин ответил, что уже три месяца просит снять копии с записей на дисках – вещественных доказательствах. Ранее на заседании, объяснил Карамзин, председательствующий после демонстрации видеозаписи на диске вновь его запечатала в конверт, а на вопрос Карамзина, когда теперь защитники могут получить копию этого диска, судья ответила, что его можно вскрыть только в судебном заседании.

Судья сказала, что хочет услышать, что из вещественных доказательств хочет исследовать защита. Адвокат Каратаева ответила, что для понимания, что необходимо исследовать, защита должна ознакомиться с вещественными доказательствами, с которыми ранее защита ознакомлена не была.

Судья дала понять, что считает, что ничего раньше не мешало защитникам ознакомиться с вещественными доказательствами по делу по ст. 217 УПК.

Разобранный, но не разбитый ноутбук

После этого Карамзин сообщил, что защита просит исследовать служебный ноутбук, заявив, что приобщенный к материалам дела ноутбук не соответствует тому устройству, которое было изъято у следователя Николаева (“это разные ноутбуки”).

Ходатайство было удовлетворено, суд и стороны приступили к исследованию ноутбука, предварительно удостоверившись в целостности упаковки этого вещественного доказательства с подписью следователя Южакова.

Вскрытие происходило с комментариями судьей действий для протокола заседания.

Адвокат Чередов в процессе осмотра заметил, что крепления ноутбука целы, что может говорить о том, что ноутбук был разобран (а не разбит); монитор отделен от системного блока; панель управления курсором также отделена без повреждения креплений.

В этот момент судья жестко потребовала не осуществлять фотосъемку ноутбука.

Затем она задала вопрос, что не совпадает с описанием в протоколе.

Карамзин ответил: в протоколе осмотра от 8 августа 2019 г. указано, что была повреждена только одна петля крепления. Также судья спросила, тот ли серийный номер устройства, что указан в протоколе осмотра, на что Карамзин ответил, что серийный номер совпадает, но его судят не за повреждение серийного номера, а за повреждение ноутбука.

“На самом деле никакого допроса обвиняемого не было”

Далее Карамзин заявил о желании защиты просмотреть DVD-диск с видеозаписью допроса Карамзина в качестве обвиняемого от 24 мая 2019 года и с событиями, происходившими 19 июня 2019 года в следственном кабинете в СИЗО №8 при проведении следственных действий.

В ответ на вопрос судьи, для чего это необходимо защите, Карамзин пояснил, что в своих показаниях о событиях 24 мая 2019 года следователь Николаев сказал, что им были соблюдены все требования процессуального закона. Но когда Карамзин попытался у Николаева уточнить, были ли при проведении допроса обвиняемого заданы вопросы, которые должны быть заданы в таком случае (о признании или непризнании себя виновным), следователь Николаев ответил, что он не помнит и сослался на видеозапись. Карамзин сказал, что в материалах дела отсутствует протокол осмотра этих видеозаписей (от 24 мая 2019 года и 19 июня 2019 года), а следователь ссылается на них, они приобщены в качестве вещественного доказательства. Также Карамзин просит суд обратить внимание, что содержание бланка допроса, который был исследован в судебном заседании, и содержание видеозаписи не соответствуют друг другу и не соответствует показаниям следователя Николаева.

“На самом деле никакого допроса обвиняемого не было, на самом деле обвиняемому не были заданы вопросы, которые должны быть заданы в начале допроса”, – сказал Карамзин.

Прокурор не возразила на это ходатайство защиты.

Просмотр видеозаписи: ноутбук был закрыт, Карамзин его не бросал

Стороны просмотрели видеозаписи событий в следственном кабинете СИЗО №8 24 мая 2019 года и 19 июня 2019 года на дисках, которые были извлечены из материалов дела.

Во время просмотра адвокаты заметили следы монтажа записи: были вырезаны несколько секунд в ключевые моменты записи – во время движений Карамзина с ноутбуком. Адвокаты отметили, что Карамзин не бросил ноутбук на пол, а положил его на пол. Далее защитники отметили, что рука адвоката на записи помогает Карамзину взять ноутбук, адвокат передает ноутбук Карамзину.

Карамзин обратил внимание также на тот факт, что на видеозаписи от 19 июня он берет в руки закрытый ноутбук, что противоречит утверждению следствия, будто бы он хотел воспрепятствовать видеозаписи допроса, захлопнув открытый ноутбук: видеозапись допроса при закрытом ноутбуке невозможна. Также Карамзин обратил внимание, что он не бросил ноутбук, а положил правой рукой его вниз на пол.

Однако судья жестко потребовала прекратить разговоры, а также комментарии записи, которые, как сказала она, можно будет произносить в прениях .

При воспроизведении диска с записью от 24 мая 2019 года защитники отметили, что файл имеет продолжительность 12 минут 30 секунд. Затем были просмотрены начало и конец видеозаписи (момент ухода адвоката и приостановления следственных действий).

Отказ в просмотре записи показаний Копелева

Далее Карамзин попросил просмотреть диск с видеозаписью показаний свидетеля Копелева 20 августа 2019 года, но судья отказала в удовлетворении этого ходатайства, заявив, что никто из свидетелей на эту запись не ссылался.

“Очевидный монтаж”. Просмотр записи, сделанной Зуевым

Затем Карамзин попросил ознакомиться с записью разговора, который состоялся 16 октября 2019 года между Карамзиным и Зуевым в помещении СИЗО №8, и по требованию судьи процитировал моменты, которые необходимо прослушать, так как судья не захотела прослушивать “все 22 минуты записи”.

После вскрытия конверта с DVD-диском, запечатанного следователем Южаковым, началось воспроизведение аудиозаписи, которую сделал Зуев 16 октября 2019 года. Однако судья вновь потребовала осуществить выборочное прослушивание только требуемых защите фрагментов, а затем объявила перерыв заседания для прослушивания записи стороной защиты и удалилась.

При прослушивании аудиозаписи защитники и Карамзин установили, что запись была изменена, из нее были вырезаны фрагменты, поскольку она не соответствует показаниям свидетеля психолога Солмановой и собственным показаниям Карамзина.

С началом заседания Карамзин заявил судье, что после прослушивания записи сторона защиты хотела бы обратить внимание на то, что был произведен “очевидный монтаж” записи.

После этого судье были продемонстрированы два фрагмента записи, отобранные защитой. Судья сказала, что прослушанные фрагменты соответствуют протоколу.

“Мы имеем дело с фальсифицированными смонтированными аудиозаписями”

Затем несмотря на возражение прокурора по ходатайству защиты была просмотрена видеозапись разговора 17 октября 2019 года между Портным и Зуевым в ресторане KFC, которую Карамзин никогда не видел и должен был это сделать для определения соответствия записи протоколу, пояснила защитник Каратаева в ответ на вопрос судьи.

Запись была просмотрена (интересующие защиту фрагменты).

Далее Карамзин попросил обязательно изучить идентифицирующие признаки следующего диска с аудиозаписью (разговор сокамерника Карамзина, самого Карамзина и Зуева). В ответ на вопрос судьи для чего это делается, он пояснил:

“В материалах уголовного дела отсутствует доказательство, подтверждающее источник поступления этих дисков с конкретными идентифицирующими признаками. Мы имеем дело с фальсифицированными смонтированными аудиозаписями, а понять, кто их упаковал в конверт и поставил свою подпись, невозможно”. В протоколе осмотра записи это не было описано, добавил Карамзин.

После вскрытия конверта с диском сторона защиты подробно исследовала идентифицирующий номер на диске.

После этого Карамзин заявил, что диск не тот, на котором записана встреча от 17 октября 2019 года.

Слово “телефон” произнесено в разговоре не было

Затем была прослушана аудиозапись разговора сокамерника Карамзина, самого Карамзина и Зуева в момент передачи телефона в камеру Карамзина. Карамзин обратил внимание всех, что слово “телефон” произнесено в разговоре не было.

Судья не дает дослушать аудиозапись

Также была прослушана аудиозапись (фрагмент) встречи Зуева с Портным в ресторане KFC.

Затем Карамзин попросил включить фонограмму разговора между Портным и Зуевым 14 октября 2019 года, изъятую при выемке 18 октября 2019 года (для удостоверения, что такая запись существует). Конверт с диском был вскрыт, диск был прослушан (фрагмент телефонного разговора Зуева и Портного). Судья не дала дослушать запись вопреки просьбе Карамзина. Судья прервала просушивание записи и потребовала назвать, какие вещественные доказательства защита хочет исследовать далее. Карамзин попросил заявить возражение на действия председательствующего, судья же сказала, что если сейчас не услышит, какое следующее вещественное доказательство защита хочет исследовать в судебном заседании, она будет считать, что защита не хочет больше ничего исследовать из вещественных доказательств.

Исследование мобильного телефона (не завершено)

Карамзин заявил ходатайство об исследовании мобильного телефона и адаптера, изъятых 17 октября 2019 года в камере 41 СИЗО №8.

Судья вскрыла конверт с телефоном, комментируя свои действия для протокола.

Защитник Чередов попросил извлечь и осмотреть сим-карту телефона, о которой, свидетели говорили, что она была намеренно испорчена. Сим-карта была извлечена и было установлено, что сим-карта действительно повреждена.

Затем Карамзин попросил включить телефон, для этого телефон был поставлен на зарядку.

Исследование флешки с записью обыска (файлы не раскрылись)

По просьбе Карамзина также было исследовано содержимое флешки, на которой должна содержаться видеозапись обыска 17 октября 2019 года в камере 41 СИЗО №8. При изучении флешки были обнаружены файлы, но расширение их таково, что используемый на заседании ноутбук не открыл их.

Исследование записей с камер наблюдения (не завершено)

Затем Карамзин попросил исследовать два DVD-диска с видеозаписями камер видеонаблюдения от 17 октября 2019 года в СИЗО №8.

Конверты с дисками были вскрыты, файлы с видеозаписью просмотрены в течение нескольких секунд, после чего судья вновь потребовала от защиты сообщить ей, что необходимо посмотреть на видеозаписи.

Карамзин попросил просмотреть эпизод, во время которого Зуев берет телефон из открытого в камеру 41 окна и кладет его в правый карман, что было затруднительно сделать немедленно из-за необходимого на конвертирование файла времени.

Записи с диска были поставлены на копирование на ноутбук защитника.

Исследование файлов с мобильного телефона Портного (не произведено)

Далее Карамзин попросил просмотреть DVD-диск с файлами с мобильного телефона Портного, изъятых по протоколу осмотра от 7 ноября 2019 года.

В это время судья жестко потребовала от адвокатов ответить ей, для чего необходимо вскрывать следующий диск, говоря о том, что она не понимает смысла этих действий, и выражая резкое недовольство продолжительностью исследований вещественных доказательств на текущем судебном заседании.

Защитник Каратаева сказала, что смысл исследований в том, чтобы проверить идентичность содержания вещественных доказательств описанию их содержания в соответствующих протоколах. Однако судья продолжила задавать резкие вопросы, поставив под сомнение необходимость исследования остальных вещественных доказательств и говоря о достаточности изучить лишь протоколы осмотра вещественных доказательств.

После нервной реакции судьи защита отказалась от ходатайства о просмотре файлов с телефона Портного.

Судья же, не дав защите завершить начатое исследование файлов с видеозаписью с камер видеонаблюдения и сославшись на позднее время (“начало восьмого”), объявила перерыв заседания до следующего дня и пригласила защитника Каратаеву ознакомиться с личным делом Карамзина в кабинете судьи сразу после окончания текущего заседания.

Продолжение следует