«Гаджеты на стол»!» Кантемиру Карамзину снова продлили содержание под стражей, несмотря на состояние здоровья и решение ЕСПЧ.

На заседании 11 февраля произошло еще несколько важных событий. Судья Баранова Л.В. отказала Кантемиру Карамзину в нескольких важных ходатайствах, запретила адвокатам снимать на мобильные, а затем продлила содержание под стражей, несмотря на состояние здоровья юриста и его пасынка, ходатайства защиты и решение ЕСПЧ.

Ходатайства Карамзина

“Вопрос об обязательности участия Блоцкого оставить открытым”

Далее на заседании Карамзин заявил несколько ходатайств.

В первом Кантемир просил признать явку свидетеля потерпевшего Блоцкого обязательной и в случае неисполнения им требования суда явиться в судебное заседание применить к нему меры административной ответственности в виде наложения штрафа.

При обсуждении этого ходатайства адвокат Каратаева заметила, что поддерживает ходатайство своего подзащитного об обязательном участии потерпевшего Блоцкого в рассмотрении этого дела и сторона защиты возражает против дальнейшего рассмотрения без участия Блоцкого. Прокурор сообщила, что Блоцкий будет присутствовать на следующем заседании.

Судья постановила: учитывая, что потерпевший Блоцкий извещается о времени и месте рассмотрения дела, а сторона обвинения самостоятельно определяет порядок представления доказательств, вопрос об обязательности участия Блоцкого оставить открытым, решать его по мере предпринимания усилий стороной обвинения для его вызова.

Отказ в вызове свидетеля – начальника следственного изолятора Селивестрова

Следующее ходатайство Карамзина: о вызове свидетелей. Среди свидетелей защиты был указан начальник следственного изолятора Селивестров, но сторона обвинения не заявляет его в качестве свидетеля. А так как ранее свидетели Зуев и Добряков неоднократно ссылались на то, что указания в совершении того или иного действия они получили от Сильвестрова, Кантемир попросил суд вызвать свидетеля обвинения Сильвестрова на стадии представления доказательств обвинения.

Прокурор была против, и судья отказала в удовлетворении этого ходатайства.

Отказ истребовать рапорт Зуева во ФСИН и отказ в вызове свидетеля – замначальника ОСБ ФСИН Прокудина

Также Кантемир попросил суд истребовать в Управлении федеральной службы исполнения наказаний по Московской области рапорт о коррупционном предложении, с которым свидетель Зуев обратился 15 октября 2019 года и о результатах проверки по нему, поскольку, как пояснил Кантемир, по его предположению, по рапорту о коррупционном предложении должна проводиться проверка согласно приказу Министерства юстиции Российской Федерации и приказу Федеральной службы исполнения наказаний, в соответствии с которым такой рапорт подлежит отдельной регистрации и по результатам его рассмотрения должна быть проведена проверка.

Также Карамзин попросил истребовать у Управления федеральной службы исполнения наказаний по Московской области результаты рассмотрения сообщения Карамзина о вымогательстве со стороны сотрудников ФКУ “СИЗО № 8”, в том числе результаты рассмотрения его персонального сообщения, поданного в устном порядке в декабре 2019 года оперуполномоченному Щепетков, а затем дополненного сообщением о преступлении 11 декабря 2019 года, которое было зарегистрировано в журнале учета предложений, обращений, заявлений и жалоб подозреваемых, обвиняемых и осужденных в СИЗО № 8. Кантемир попросил суд истребовать сведения о результатах рассмотрения этого обращения.

Затем Кантемир попросил суд вызвать и допросить в качестве свидетеля Прокудина, а также истребовать в СИЗО № 8 журнал назначения дежурных в камерах корпусного отделения по состоянию на октябрь 2019 года в полном объеме, две страницы из которого уже представлены в материалах дела.

Также Кантемир попросил суд вызвать в качестве свидетеля психолога Салманову, на присутствие которой в момент разговора в кабинете психолога ссылался Зуев, и оперуполномоченного Гаджиева, который, со слов свидетеля Зуева, вел видеозапись обыска в камере Карамзина 17 октября 2019 года.

Прокурор посчитала, что истребовать рапорт Зуева в УФСИН и вызывать Прокудина нет необходимости, а истребовать журнал учета обращений из СИЗО №8 “нецелесообразно”.

Судья постановила, учитывая, что из пояснений Зуева однозначно не следует, что рапорт в УФСИН был им подан в письменном виде, а также учитывая, что сообщение Карамзина в декабре заявлено Щепеткову в устном порядке, необходимости истребовать данные по этим документам нет, как нет и необходимости вызывать Прокудина. В остальном ходатайство было удовлетворено.

Вопрос о мере пресечения

Отказ судьи дать пять дней на подготовку документов и позиции по вопросу изменения меры пресечения

Затем судья поставила на обсуждение вопрос о мере пресечения в отношении подсудимых, поскольку срок для Карамзина и Портнова срок стражи истекал 25 февраля. Прокурор предложила “с учетом тяжести предъявленного обвинения, с учетом того, что подсудимые могут скрыться от органов предварительного следствия и суда, продолжат заниматься преступной деятельностью, а также могут повлиять на потерпевших и свидетелей по данному уголовному делу” меру пресечения оставить без изменений.

Сторона защиты была против. Первым слово взял Карамзин:

“Уважаемый суд, вопрос избрания меры пресечения – это вопрос, который требует подготовки правовой позиции по этому вопросу, значит, и предоставления лицам, участвующим в деле, времени на подготовку правовой позиции к обсуждаемому вопросу. Это их фундаментальное право. Никакие вопросы, как чертик из табакерки, не могут выскакивать и ставиться перед фактом, тем более вопрос об усечении конституционного права на свободу, каковым является помещение человека в следственный изолятор. Поэтому я прошу объявить перерыв на срок не менее пяти дней. Срок процессуальный в пять дней я применяю по аналогии. Этот срок предусмотрен уголовно-процессуальным законом как срок заблаговременного извещения лиц, участвующих в судебном разбирательстве, о предстоящем разбирательстве. По истечении этих пяти дней мною и моими защитниками будет подготовлена письменная позиция, когда мы сможем высказаться по обсуждаемому вопросу”.

Ну судья постановила в удовлетворении этого ходатайства о предоставлении пятидневного срока для подготовки к обсуждению указанного вопроса отказать и дала перерыв на пятнадцать минут для обсуждения данного вопроса.

15 минут на подготовку по вопросу о мере пресечения, запрет на видеосъемку и “гаджеты на стол”

Кантемир попросил 30 минут, но судья оставила 15 минут и попросила защитников Карамзина “гаджеты на стол секретарю”. Она также объявила, что “трансляция в сеть интернет отсюда, из зала судебного заседания, будет исключена”.

Кантемир попросил внести требования судьи в протокол и попросил своих защитников их не выполнять.

Судья же предупредила конвой, что видеосъемку она запрещает, а нарушение этого требования будет рассмотрено ею как злоупотребление правами и нарушение меры пресечения и попытка общаться с неопределенным кругом лиц, несмотря на содержание под стражей.

Во время совещания с защитниками Кантемир высказал свое возмущение требованиями судьи, в том числе относительно мобильных телефонов, что, по мнению Кантемира, является изъятием материальных ценностей.

Снова отказ в предоставлении времени на подготовку документов по вопросу о мере пресечения

После совещания адвокат Каратаева заявила ходатайство об отложении решения вопроса о мере пресечения в связи с тем, что стороной защиты будет заявлено ходатайство об изменении действующей меры пресечения на меру пресечения в виде домашнего ареста.

“Для того, чтобы данное ходатайство было обоснованным, стороне защиты необходимо время для предоставления документов о собственности на имущество, на жилое помещение, где сторона защиты будет просить суд избрать местом отбытия домашнего ареста. Соответственно, все остальные документы, которые требует уголовно-процессуальный кодекс, – это согласие собственника, выписка из домовой книги, что других лиц там не проживает и так далее. То есть, сторона защиты просит у суда время для предоставления этих документов. Поскольку мы не были заранее уведомлены о том, что сегодня будет этот вопрос рассматриваться”.

Однако судья посчитала, что документы могли быть подготовлены заблаговременно, прокурор также была против удовлетворения данного ходатайства.

В итоге судья постановила отказать в удовлетворении ходатайства о предоставлении времени для подготовки необходимых документов к обсуждению вопроса о мере пресечения.

“Моя жизнь поставлена в бюрократическую фикцию, в игру”

Карамзин попросил слова и сказал, что решая вопрос о продлении меры пресечения, суду надлежит руководствоваться положением статьи 97 Уголовно-процессуального закона и 99 Уголовно-процессуального закона. А также положениями пункта 31 постановления пленума Верховного суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года №41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога».

“Среди обстоятельств, которые в соответствии с требованиями названных нормативных документов подлежат установлению при решении вопроса о продлении меры пресечения: состояние здоровья обвиняемого и соизмеримость избираемой в отношении него меры пресечения с общественными интересами и тем вредом, который содержание под стражей причиняет состоянию его здоровья.

В данном случае я не апеллирую к формальным требованиям наличия медицинских заболеваний, не позволяющих содержать в СИЗО. А апеллирую к состоянию здоровья именно того, о которых говорится в названных мной статьях процессуального закона и в постановлении пленума. То есть, суд должен оценивать состояние здоровья. И вопросом оценки не является факт наличия либо отсутствия перечня заболеваний.

Вместе с тем прошу обратить ваше внимание, что в прошлый раз, когда Сергиево-Посадский городской суд рассматривал вопрос о продлении меры пресечения, мною были представлены документы, подтверждающие плохое состояние моего здоровья. Я просил бы суд в ходе рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей обратить внимание на это ходатайство и на приложенные к нему документов. В рассмотренном тогда ходатайстве были изложены сведения о том, что следственный изолятор и органы обвинения саботируют исполнение постановления следователя от 18 августа 2019 года «О проведении медицинского освидетельствования». Вынося постановление по данному вопросу, суд сказал, что доводы Карамзина заслуживают внимания, но медицинское освидетельствование не проведено. С того времени прошло уже более семи месяцев, однако саботаж исполнения постановления о проведении медицинского освидетельствования продолжается. Таким образом, если медицинское освидетельствование, необходимость проведения которого уже признана постановлением от 18 августа 2019 года, не будет исполняться, то и не появится документа, свидетельствующего о том, что у меня есть заболевание, препятствующее содержанию под стражей. Таким образом, моя жизнь поставлена в бюрократическую фикцию, в игру.

С одной стороны, постановление вынесено, оно не исполняется. А суд, призванный в том числе – я не буду лозунги говорить о том, все мы знаем, какие функции возложены на суд – а суд будет просто разводить руками и говорить: «Ну, раз нет обследования, то значит и нет доказательств тому, то ты не можешь содержаться в следственном изоляторе».

Я прошу вас, проявить принципиальность и либо добиться исполнения вынесенного следователем постановления о проведении медицинского освидетельствования, потому что у меня это не получается. Либо к вам обращаюсь с ходатайством вынести свое отдельное постановление о проведении медицинского освидетельствования для того, чтобы в конечном итоге зафиксировать наличие либо отсутствие у меня заболеваний, препятствующих содержания под стражей”, – сказал Кантемир.

“Я не получаю необходимую медицинскую помощь”

Далее Кантемир сообщил, что в материалах дела есть акт Росздравнадзора от 26 декабря 2019 года, в котором перечислены заболевания, установленные у Карамзина.

“Росздравнадзор пришел к выводу о том, что я не получаю необходимую медицинскую помощь. В настоящее время я, в рамках рассмотрения вопроса о продлении меры пресечения, прошу приобщить к материалам дела справку от 2 декабря 2020 года. В этой справке, подписанной врио начальника следственного изолятора, перечислены диагнозы, которые по состоянию на дату выдачи этой справки, медицинские диагнозы. Эти медицинские диагнозы как раз и входят в те вопросы, подлежащие проверке судом, относящиеся к состоянию здоровья. Повторю, не к наличию заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, а к состоянию здоровья. Если сравнить акт Росздравнадзора и вот эту справку, которую я, повторю, прошу приобщить к материалам дела, то очевидно, что даже в течение вот этого периода времени у меня добавился ряд хронических заболеваний, которые попросту угрожают жизни моей”.

О соизмеримости ущерба общественным интересам и более чем двухлетнего содержания в тюрьме

“В настоящее время мы находимся в той стадии процесса, когда большинство свидетелей обвинения уже вами допрошены. И вы можете соизмерять, исходя из своего чувства внутренней убежденности, соизмерять ущерб общественным интересам, который я причинил, обратившись в суд, к потерпевшему Блоцкому. Соизмерять ущерб общественным интересам, который я причинил, предложив якобы 50000 рублей взятки генеральному директору ООО “СК ГарантСтрой”, показания которого вы слышали. Вы также можете соизмерить ущерб общественным интересам, который я причинил, повредив ноутбук, стоимостью 0 рублей 0 копеек. И воспрепятствовал якобы следователю заполнить протокол допроса ручкой, который он собирался осуществлять с использованием пишущей ручки.

Ваше внутреннее убеждение, которому я сейчас пытаюсь апеллировать, я не думаю, что найдет справедливым держать человека более двух лет в тюрьме, в следственном изоляторе, при наличии такого состоянии здоровья в условиях, когда он покусился на такие, по моему мнению, ничтожные, ничтожно маленькие общественные интересы, которые мне инкриминирует обвинение.

Я считаю, что в данном случае очевидна ситуация, когда права человека, права личности должны быть поставлены выше потенциального нарушения, как я уже сказал, публичных интересов, в защиту которых, в данном случае я добавлю слово “якобы”, выступает обвинение, поддерживая содержание меня под стражей”.

Жалоба Кантемира принята Европейским судом по правам человека в ускоренном производстве

“Также я хотел бы обратить ваше внимание и приобщить к материалам дела извещение Европейского суда по правам человека о том, что моя жалоба № 46600/20, поданная 10 сентября 2020 года, в которой я обжалую действия властей Российской Федерации, которые чрезмерно долго содержат меня в тюрьме, в следственном изоляторе. Она коммуницирована Европейским судом по правам человека. В данном случае я представляю вам письмо, адресованное моему защитнику, представителю в Европейском суде. Это письмо является аутентичной копией информации, размещенной на публичном сайте. По номеру дела, если вдруг у кого-то возникнут сомнения в аутентичности информации, он может по номеру дела Европейского суда по правам человека эту информацию перепроверить.

Вот Европейский суд известил о том, что жалоба коммуницирована, то есть принята судом в ускоренном производстве. То есть Европейский суд пришел к выводу, что доводы о чрезмерном вреде моему здоровью настолько серьезны, что необходимо приступить незамедлительно к рассмотрению этой жалобы. Правительству Российской Федерации продолжено предоставить объяснения обоснованности содержания человека почти уже два года. 10 апреля 2021 года исполнится два года, как я содержусь под стражей. И в настоящее время суд находится в ожидании объяснений правительства, властей Российской Федерации.

Ещё раз: этот документ называется “Коммуникация”. Обращаю ваше внимание, что в соответствии с постановлением пленума Верховного Суда Российской Федерации. Я номер сейчас не помню, к сожалению, уверен, что суд знает это, Сергиево-Посадский Городской Суд. Решения Европейского Суда являются обязательными, являются прецедентными для Судов Российской Федерации. Особенно если они приняты в отношении граждан Российской Федерации. Европейский суд коммуницируя мою жалобу, уже констатировал, что национальными судами не приведены достаточные конкретные обстоятельства, подтверждающие необходимость продления содержания под стражей.

Национальные суды отказались рассматривать лично ситуацию заявителя и обосновывать риск того, что заявитель скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью. Национальные суды отказались надлежащим образом рассматривать применение иных мер пресечения. Национальные суды не привели достоверные доказательства тому, что заявитель скроется или воспрепятствует осуществлению правосудия.

Согласно сложившейся практике Европейского суда по правам человека, коммуницирование такого рода жалобы с высокой вероятностью означает дальнейшее принятие судом постановления с признанием нарушения статьи 5 пункта 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. О проблемах чрезмерной длительности содержания под стражей и недостаточного обоснования его продления. Эта проблема обозначена Комитетом министров Совета Европы как структурная проблема Российской Федерации, поименована эта проблема группой дел “Клячин против России”.

Изложенные обстоятельства, которые уже признаны Европейским судом, свидетельствуют о наличии оснований для прекращения в отношении меня пыточного содержания в тюрьме и отсутствие основания для продления меры пресечения в виде содержания под стражей”.

Далее Кантемир попросил у суда разрешения передать суду документы, о приобщении которых к делу он ходатайствовал: справки от 02 декабря 2020 года, письма Европейского суда по правам человека “О коммуникации жалобы № 40600/20” и письменной справки, подготовленная им по доводам, связанным с извещением Европейского суда.

Однако судья потребовала от Карамзина завершить выступление по вопросу о мере пресечения, а не переходить к ходатайству о приобщении документов.

Медицинское освидетельствование Портного так и не было проведено

После этого выступил защитник Портного Каратаев, который возразил против удовлетворения ходатайства прокурора продлить срок содержания под стражей и также сослался на то, что в материалах дела содержится обращение следователя о проведении медицинского освидетельствования, которое так и не было проведено.

Он также обратил внимание суда на то, что в соответствии с пунктом 29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации №41 от 19 декабря 2013 года при разрешении вопроса о продлении меры пресечения в любом случае разрешается вопрос о возможности или невозможности избрания иной, более мягкой меры пресечения. Он также отметил, что в настоящий момент представить все документы, которые обосновывают более мягкую меры, защита не может, поскольку о том, что данный вопрос будет решаться на текущем заседании, сторона защита не была извещена.

Адвокат Дениса Портного Левандовский также выступил за изменение меры пресечения его подзащитного на домашний арест и отметил, что при рассмотрении вопроса о продлении меры пресечения нужно учитывать состояние здоровья подзащитного. Еще в 2019 году следователем было направлено письмо на имя руководителя следственного изолятора о рассмотрении вопроса проведения медицинского освидетельствования Портного, который имеет ряд тяжелых заболеваний, наличие которых подтверждено и находится в материалах уголовного дела.

Прокурор не обосновала продление самой строгой из мер пресечения

Далее адвокат Каратаева, выступая, отметила, что полностью не может выразить свою позицию, поскольку не имела времени для подготовки. Она категорически возразила против продления Кантемиру меры пресечения в виде заключения под стражу: “Прокурором не было обосновано, в связи с чем она считает, что эту меру пресечения необходимо продлевать. Сама по себе тяжесть преступления не может являться уже по упомянутому пленуму основанием для продления такой строгой меры пресечения. Каких-либо доказательств того, что мой подзащитный скроется, будет воспрепятствовать, окажет давление и так далее, прокурором представлены не были в настоящем судебном заседании. В связи с тем, что мы были лишены возможности предоставить необходимые документы для подтверждения возможности изменения меры пресечения на домашний арест, считаю, что сегодня было нарушено право на защиту моего подзащитного. Я возражаю против продления меры пресечения в виде заключения под стражу”.

Адвокат Шумилов, выступая против продления содержания Карамзина под стражей, сказал:

“Заключение под стражу является самой строгой из мер пресечения, предусмотренных статьей 98-й. Поэтому указание конкретных причин, почему невозможно изменить на более мягкую меру пресечения, является непременным условием. В данном случае только было перечислено без доказательств: риск того, что лицо может скрыться, риск продолжения преступной деятельности, риск воспрепятствования правосудия. Эти риски только были перечислены без какого-либо анализа самостоятельного и подтверждения возможности их наступления, что ведет к нарушению обоснованности продления содержания под стражей. В данном случае одни только перечисления диспозиций статьи не является законным, и мы считаем, что в отсутствии доказательств противного имеется возможность, и просим суд изменить меру пресечения на другую, не связанную с содержанием под стражей”.

Адвокат Чередов, возражая против продления содержания под стражей, заявил, что если у суда на сегодняшний день не имеется данных о наличии заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, это не означает отсутствие данных заболеваний у подзащитного.

“Более того, как сказал мой подзащитный, ходатайство было удовлетворено следователем, и до сих пор следственный изолятор не может его направить на медицинское освидетельствование, где данные заболевания были бы установлены”, – сказал защитник.

Он сослался на прецеденты, когда члену Счетной Палаты Российской Федерации Меню была избрана мера пресечения в виде запрета определенных действий при подозрении его в хищении нескольких миллиардов рублей из бюджета, а обвинявшейся в хищении миллиардов у Министерства обороны Российской Федерации Васильевой был назначен домашний арест.

Затем судья поставила на обсуждение вопрос о приобщения к материалам дела документов, о которых сообщил Карамзин в своем выступлении, и согласия сторон удовлетворила это ходатайство Кантемира.

Постановление о продлении меры пресечения

После перерыва судья огласила постановление.

В нем было сказано, что еще до начала судебного разбирательства по существу дела подсудимые обращались в Первый кассационный суд общей юрисдикции и Верховный Суд Российской Федерации с обжалованием меры пресечения в виде стражи, но дело было возвращено в Сергиево-Посадский городской суд. В отношении Карамзина и Портного срок содержания под стражей неоднократно продлялся. В настоящий момент государственный обвинитель просил сохранить прежнюю меру пресечения, продлив срок содержания Карамзина и Портного под стражей, Карамзин и его защитники Каратаева, Шумилов, Чередов просили изменить его меру пресечения на иную, не связанную с изоляцией от общества, ссылаясь на состояние здоровья Карамзина, противоречивость и необоснованность обвинения, а также на то, что часть свидетелей по делу допрошено, воздействие на них лишено смысла. Портной и его защитники Каратаев и Левандовский попросили изменить меру пресечения на иную, более мягкую, указав, что Портной не намерен скрываться от суда, проверять доказательства возможности не имеется. Портной страдает рядом заболеваний, в ближайшее время регистрирует брак.

“Проверив лиц, участвующих в деле, суд считает необходимым сохранить в отношении Карамзина и Портного ранее избранную меру пресечения, продлив срок их содержания под стражей.

Карамзин обвиняется в совершении преступлений, в том числе, тяжких. На данной стадии уголовного судопроизводства в обсуждении вопроса о достаточности доказательств суд не вступает, поскольку эти обстоятельства будут являться предметом обсуждения при рассмотрении дела по существу, исходя из обстоятельств сущности преступлений, в совершении которых обвиняется Карамзин. Ряд из них совершены в период его нахождения под стражей, то есть наиболее суровая мера пресечения не явилась достаточной для их предотвращения. Более того, в ходе настоящего судебного рассмотрения дела Карамзиным предпринимаются попытки общения с неопределенным кругом лиц путем размещения видеозаписей в сети интернет, в том числе, с призывами совершать публичные действия, связанные с ходом рассмотрения данного дела, что подтверждается рапортом конвойной службы Часть свидетелей по делу является лицами, знакомыми Карамзину.

В связи с этим суд считает, что иная, более мягкая мера пресечения в отношении Карамзина не исключит его возможность скрыться, он продолжит заниматься преступной деятельностью, воздействуя на свидетелей.

Портной обвиняется в совершении тяжкого преступления, связанного с воздействием на условия изоляции лиц, содержащихся под стражей, коррупционная направленность. Он имеет двойное гражданство, его место жительства отличается от места фактического проживания. В связи с этим суд считает, что иная, более мягкая мера пресечения в отношении Портного не исключит его возможность скрыться, он продолжит заниматься преступной деятельностью и иным образом воспрепятствовать производству по делу.

Доводы о состоянии здоровья Карамзина и Портного заслуживают внимания, однако медицинские противопоказания к содержанию под стражей, установленные порядком, предусмотренным Постановлением правительства №3 от 14 января 2011 года, отсутствуют.

С учетом изложенного, руководствуясь положением статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд постановил: в удовлетворении ходатайства подсудимых и защитников об изменении меры пресечения на иную, более мягкую – отказать, продлить срок содержания под стражей в отношении Карамзина Кантемира Феликсовича и Портного Дениса на период 3, то есть до 25 мая 2021 года.

Настоящее постановление может быть обжаловано в Московский областной суд через Сергиево-Посадский городской суд в течение трех суток”.

Следующие заседания были назначены на 24 февраля и 2 марта.