Страсти накаляются. Заявления Кантемира Карамзина об отводе судьи Барановой. Заседание 05.04.2021, ч 2

Страсти накаляются. Подсудимый юрист Кантемир Карамзин ходатайствует о вызове в суд в качестве свидетеля генерала ФСБ Дорофеева и заявляет отвод судье Барановой. Он усматривает личную заинтересованность судьи в исходе дела. «Демонстрирует неуместную жестокость и пренебрежение правами подсудимых; мотивирует свои определения сведениями, отсутствующими в материалах уголовного дела; хамит участникам процесса, создает невыносимые условия по исследованию доказательств…» Хроника заседания суда Сергиева Посада, 05 апреля 2021 г. Продолжение

Оглашение Карамзиным его заявления об отводе сопровождалось постоянными поправками судьи с целью прервать выступление подсудимого.

“Пыталась помешать защите выявить нарушения при проведении обыска”

“Выявленные в ходе судебного следствия нижеперечисленные обстоятельства свидетельствуют о наличии у судьи Барановой личной прямой или косвенной заинтересованности в исходе настоящего уголовного дела. А именно:

1. Судья мотивирует свои определения сведениями, отсутствующими в материалах уголовного дела, добывая их в частном – внепроцессуальным – порядке.

В судебном заседании 17 марта 2021 года протокольным определением судья отказала в удовлетворении ходатайства адвокатов Шумилова о вызове в качестве свидетеля гражданина Прокудина. Свое определение судья мотивировала тем, что в части вызова Прокудина суд не усматривает основания для удовлетворения этого ходатайства, поскольку из документов по оперативно-розыскному мероприятию обыск в камере №41 СИЗО №8 не входил в оперативно-розыскное мероприятие, “обыск был проведен на основании федерального закона о порядке содержания под стражей подозреваемых, обвиняемых в совершении преступлений”.

Вместе с тем в материалах уголовного дела отсутствуют какие-либо сведения для такого вывода суда. Напротив, в постановлении от 16 октября…”.

В этот момент судья перебила Карамзина, считая, что он должен вернуться к ее “кандидатуре”.

Карамзин попытался продолжить:

“2. Судья понимает, что проведение обыска с нарушением федерального закона влечет недопустимость полученных доказательств, и поэтому самопроизвольно…”

В этот момент судья снова останавливает Карамзина и требует, чтобы Карамзин говорил коротко.

Карамзин продолжил заявлять отвод, говоря, что судья пыталась помешать защите выявить нарушения при проведении обыска путем в том числе допроса свидетеля Прокудина. Далее Карамзин сказал, что в судебном заседании 10 февраля 2021 года он попытался выяснить у проводившего обыск Щепеткова, на каком основании проводился обыск, но судья сняла вопросы к свидетелю.

В этот момент судья вновь остановила Карамзина, требуя не давать во время заявления об отводе судьи “анализ доказательствам”.

Карамзин продолжил и сказал в своем в заявлении об отводе, что на его возражение о том, что вопрос, каким законом руководствовались оперативные сотрудники при обыске, является существенным, судья также сняла.

Далее судья вновь остановила Карамзина, требуя в отводе не цитировать то, что Карамзин или его защитники говорили в судебном заседании.

Карамзин попросил заявить возражение на действия председательствующего, судья же потребовала продолжить заявление отвода, после чего заявить возражение.

“Дайте ему озвучить причину”. Вмешательство Горгадзе

В напряженный диалог судьи и Карамзин вмешался адвокат Горгадзе, попросивший сделать короткую ремарку и заявивший, что для обоснования отвода его подзащитному необходимо привести доводы. Судья перебила Горгадзе, снова заявив, что Карамзин для этого “необязательно цитировать то, что произносилось в судебном заседании”.

Горгазе ответил, что, по его мнению, необходимо привести те обстоятельства, которые происходили в процессе, подзащитный должен обосновать отвод, иначе отвод будет необоснованным и не будет разрешен по существу.

“Дайте, пожалуйста, ему озвучить причину, те нарушения, которые на его взгляд имели место быть”.

Однако судья вновь повторила требование не цитировать в отводе то, что происходило.

“Судья выдумала, что обыск проводился на основании федерального закона о содержания под стражей”

Карамзин продолжил, сказав, что препятствуя защите выяснить то, на основании какого закона оперативно уполномоченный Щепетков проводил обыск в камере № 41 вопреки фактическому содержанию документов об оперативно-розыскном мероприятии, судья выдумала, что обыск проводился на основании федерального закона о содержания под стражей.

“В совокупности этот вывод свидетельствует о наличии у судьи какой-то не связанной с надлежащим отправлением правосудия личной заинтересованностью”, – сказал Карамзин.

“С нервозностью и эмоциональностью пыталась сорвать дополнительный допрос”

Во втором доводе Карамзин заявил, что судья умышленно помешала выяснить у свидетеля Г причины, по которым она сообщила следователю о том, что не знала о телефонном общении Портного с Зуевым до 14.00 17 октября 2019 года

Когда Карамзин попытался обосновать этот довод, рассказывая, как судья мешала допросу свидетеля, судья вновь стала его перебивать, формулируя за него, что он хочет сказать, и требуя переходить к следующему доводу.

«То, с какой нервозностью и эмоциональностью судья пыталась сорвать дополнительный допрос свидетеля Г., свидетельствуют о наличии у судьи личной заинтересованности”, – резюмировал Карамзин второй довод.

Далее Карамзин сказал, что 1 апреля 2021 года в судебном заседании судья грубо прервала консультацию подсудимых с защитниками, нарушая право на конфиденциальную консультацию, то есть право на защиту.

Когда Карамзин начал обосновывать этот свой довод, судья вновь стала его перебивать и требовать перехода к следующему доводу.

Карамзин был возмущен действиями судьи и просил судью его не перебивать и дать ему возможность обосновать свой довод.

Затем Карамзин все же смог сказать:

“Судья сама осталась в зале судебного заседания, оставила в зале судебного заседания прокурора и помощника, осуществляющего аудиозапись и ведение протокола. Оставшись в судебном заседании, в ходе консультации подсудимого с защитниками судья прервала консультацию и в течение первых трех минут из 10 выделенных прервала её и объявила о вынесении подсудимому какого-то замечания за какое-то поведение, допущенное в ходе консультации с защитниками. Далее судья продолжила присутствовать и контролировать вместе с прокурором и помощником судьи ход консультации, объявив ее законченной через 10 минут после ее начало. Изложенные обстоятельства свидетельствуют о наличии у судьи какой-то личной заинтересованности, которая находится вне рамок обычного и беспристрастного выполнения обязанности судьи”.

“Без оснований удалила подсудимого из зала судебного заседания”

В четвертом доводе Карамзин сообщил:

“1 апреля в судебном заседании судья всячески препятствовала допросу свидетеля Асрияна стороной защиты и в конечном итоге без наличия каких-либо оснований удалила подсудимого из зала судебного заседания и потом так же немотивированно и волюнтаристски возвратила его.

В судебном заседании подсудимый задал свидетелю Асрияну вопрос, поскольку Асриян ранее работал начальником Дмитровского следственного отдела по Московской области о стоимости ноутбука. Эти же самые вопросы в судебном заседании 11 февраля 2021-го года судья лично пыталась выяснить при допросе представителя потерпевшего Бедердиновой, что отражено в аудиозаписи судебного заседания. Судья сама спрашивала у Бедердиновой те же самые вопросы, которые Карамзин пытался задать Асрияну”.

В этот момент судья вновь прервала Карамзина, после чего он вновь попросил заявить возражение на действия председательствующего, но судья вновь сказала, что сначала необходимо закончить заявление об отводе.

“Пожалуйста, дайте возможность защитникам услышать мой отвод и мои доводы”

Карамзин возмущенно заявил, что судья должна дать возможность ему произнести его доводы, потому что его защитники их не слышали, они должны их знать, чтобы высказать свое мнение, “а не просто поддакивать”.

“Пожалуйста, дайте возможность защитникам услышать мой отвод и мои доводы. И после этого дайте им возможность высказать свое мнение. Аналогично прокурор обладает такой же отдельной процессуальной независимостью и должна сформировать свое мнение в зависимости от доводов, которые она услышит, тоже не болванчик, который поддакивает. Пожалуйста, дайте возможность сторонам процесса услышать мои доводы в развернутом виде. Спасибо”.

Далее судья снова оборвала изложение Карамзиным его довода, ему пришлось пропустить то, что он хотел сказать.

“При изложенной ситуации выглядит как свидетельство личной заинтересованности то, что судья воспрепятствовала возможности задать аналогичный вопрос непосредственно Асрияну, в то время как 11 февраля 21-го года сама пыталась выяснить это у свидетеля Бедердиновой. Более того, о том что судья не отвечает требованиям о беспристрастности, свидетельствует то обстоятельство, что после снятия вопроса подсудимого свидетелю Асрияну без наличия каких-либо поводов и оснований председательствующая удалила подсудимого из зала судебного заседания, а затем после того, когда допрос свидетеля Асрияна был закончен, также без наличия каких-либо новых обстоятельств приняла решение о возвращении подсудимого в зал судебного заседания. Своими действиями судья грубо нарушила право подсудимого участвовать в судебном заседании, в том числе задавать вопросы свидетелю Асрияну, чем проявилось наличие у нее заинтересованности в исходе уголовного дела”.

“Демонстрирует неуместную жестокость и пренебрежение правами подсудимых”

“Пятый довод. Судья демонстрирует неуместную жестокость и пренебрежение правами подсудимых. А именно: 17 марта 2021 года в судебном заседании на просьбы подсудимого Карамзина о том, что ему необходимо принять таблетки и для этого нужен перерыв, судья потребовала: “В заседании примите таблетки. Воду вам защитники передадут”. Также дала защитникам указание: “Таблетки передайте, пожалуйста”. Таким образом судья продемонстрировала не только пренебрежение к правам подсудимого, которого обязала осуществлять публичный прием медицинских препаратов, но и прямо понудила защитников выдать подсудимому какие-то таблетки и воду, что недопустимо. Отказав подсудимому в объявлении небольшого перерыва для приема лекарства, судья вынудила его публично, то есть в открытом судебном заседании, производить процедуру измерения давления, что является проявлением жестокости и неуважение к правам подсудимого. В этом же судебном заседании после того как Карамзин в течение 40 минут оглашал 10 своих ходатайств, он обратился к суду с просьбой – ходатайством – предоставить возможность попить воды, в ответ на которую судья заявила, что такое поведение свидетельствует о затягивание процесса”.

Судья вновь, перебив Карамзина, стала требовать не цитировать и сказала, что предупреждает Карамзина “в последний раз”.

Защитники возразили, что среди последних аргументов Карамзина цитат не было.

Карамзин продолжил:

“Судья проигнорировала возражение подсудимого на действия председательствующего, который сообщил о том, что он страдает гипертонией второй степени. Аналогично судья потребовала продолжить участвовать в заседании защитников и подсудимых…”

Судья не дала Карамзину закончить заявление об отводе

В этот момент судья вновь прервала Карамзина и поставила на обсуждение заявленный отвод, и когда Карамзин и защитники попытались возразить, что Карамзин не закончил заявление об отводе, судья заявила, что “если защитники не хотят высказаться”, в протоколе будет записано, что они отказались высказаться.

Адвокат Каратаев, воспользовавшись возможностью высказать поддержку отводу судьи, отметил, что судья не позволила Карамзину зачитать отвод до конца и начал оглашать то, что судья не дала произнести Карамзину [еще четыре довода].

“По мнению Карамзина, судья хамит участникам процесса, создает невыносимые условия по исследованию доказательств при исследовании доказательств“, – сказал Каратаев, после чего судья, не став ждать, когда Каратаев найдет в тексте Карамзина следующий довод, обратилась к сторонам, поддерживают ли они отвод судьи.

Остальные присутствующие на заседании защитники Горгадзе, Чередов, Шелупахин, Шумилов, Левандовский и подсудимый Портной поддержали отвод, прокурор же заявила, что в заявленном отводе не названы обстоятельства, исключающие участие судьи, и оснований для отвода не имеется.

Судья объявила, что для вынесения решения по заявлению об отводе удаляется в совещательную комнату, однако, как заметили в разговоре между собой и с Карамзиным защитники, она вышла, не имея в своем распоряжении письменное заявление об отводе, как того требует процедура.

Отказ в отводе судьи

Вернувшись из совещательной комнаты, судья огласила свое постановление. В нём она, в частности, сказала, что судье Барановой подсудимым Карамзиным заявлен отвод по тем основаниям, что ею искажается трактовка материалов уголовного дела, допускаются процессуальные нарушения, нарушение права Карамзина на защиту жизни и здоровья. Судья отклонила заявление об отводе поскольку, по ее словам, обстоятельства, на которые ссылается подсудимый, не предусмотрены статьей 61 УПК России в качестве поводов для отвода. В удовлетворении заявления подсудимого об этом судьи Барановой суд постановил отказать и судебное разбирательство продолжить в прежнем составе.

Повторное заявление об отводе судьи

“И защита, и подсудимые оказываются в каком-то положении подчиненных”

После этого адвокат Горгадзе попросил слова и заявил:

“К сожалению, председательствующим сейчас было допущено грубое нарушение, а именно: председательствующий удалился в совещательную комнату, не приобщив в письменном виде отвод и не разобрав его предметно”.

Судья, перебивая Горгадзе, сказала, что постановление уже вынесено, несогласие с принятым решением он может изложить в апелляционной жалобы, и объявила о продолжении судебного следствия.

На это Горгадзе сказал, что просит заявить повторный отвод “по причине грубого нарушения норм УПК” и по причине принятия решения судьей без рассмотрения отвода в письменном виде.

“Я полагаю, что в данной ситуации суд нарушает равенство сторон между обвинением и между защитой. И само поведение председательствующего в рамках процесса говорит о предвзятости судьи и однобоком подходе, потому что я не видел за весь процесс ни разу, чтобы хоть раз был перебит государственный обвинитель. Однако и защита, и подсудимые оказываются в каком-то положении подчиненных, притом каких-то чернорабочих, уважаемый суд, которых можно гнать мокрыми тряпками, грубить, … ставить нас в такое положение, что мы в роли просящего каждый раз, когда хотим защитить процессуальные права нашего подзащитного. Правда, тысячу раз подумаю, прежде чем встать, что-то сказать, потому что не хочется, чтобы в грубой форме, как мальчишку в третьем классе посадили обратно на лавочку и заткнули. На этом основании, уважаемый суд, я заявляю вам отвод и прошу приобщить всё-таки в письменном виде тот изначальный отвод, который был заявлен моим подзащитным и не был приобщен к материалам дела”, – заявил адвокат Горгадзе.

“Превратила в фикцию процедуру отвода”

Защитники поддержали отвод судьи Горгадзе, а Карамзин добавил:

“Уважаемый суд, я полагаю, доводы адвоката Горгадзе убедительными. Я полагаю, что суд обязан рассмотреть заявление об отводе в письменном виде и, удаляясь в совещательную комнату, суд обязан взять с собой документ, чтобы дать оценку изложенным в нем доводам. Проигнорировав эту обязанность, председательствующая фактически превратила в фикцию процедуру отвода. Поэтому я считаю, что адвокат Горгадзе прав в том, когда настаивает, чтобы отвод был рассмотрен повторно и доводам, изложенным в письменном документе, была дана оценка. Также я считаю, что адвокат Горгадзе прав в том, что председательствующая демонстрируют пренебрежительное и неуважительное отношение к сторонам процесса, в том числе об этом изложено в доводе восьмом письменного заявления об отводе. Также я полагаю, что ведение процесса в отсутствие прокурора также является грубым нарушением. Прокурор отсутствует, председательствующий этому потворствует и считает, что мы в отсутствие прокурора должны заявлять ходатайства и в том числе высказывать свои мнения. Прошу объявить перерыв в связи с отсутствием прокурор в зале судебного заседания, а после этого предоставить мне возможность высказаться”.

Судья постановила, что поскольку прокурор самовольно покинула зал судебного заседания в перерыве и не вернулась обратно, обсуждение отвода судьи без прокурора возможно.

Карамзин попросил разрешения возразить на действия председательствующего, но судья сказала, что сначала нужно выслушать мнения об отводе.

Карамзин продолжил и сказал, что адвокат Горгадзе прав, поскольку поведение председательствующего некорректно, когда она обращается к участникам процесса, “обзывая” их фразой “золотые мои”, когда она прерывает исследование доказательств, ведет судебное заседание в отсутствие прокурора и считает возможным высказываться и давать негативную оценку действиям прокурора, не зная, по уважительной причине или нет прокурор покинула судебное заседание.

“Все это свидетельствует о какой-то не профессиональный, а именно личной заинтересованности в исходе дела, которая настораживает и не соответствует ни духу, ни букве уголовно-процессуального закона, ни духу, ни букве высокого статуса федерального судьи, умаляет авторитет судебной власти”, – сказал в заключение Карамзин.

Отказ в отводе судьи в отсутствие прокурора

После этого судья объявила, что для решения по заявлению об отводе удаляется в совещательную комнату, а на вопрос Карамзина о мнении прокурора, судья ответила, что ее нет и спрашивать не у кого.

После перерыва судья вновь заявила, что суд отказывает в удовлетворении заявления защитника Горгадзе об отводе судьи Барановой, рассмотрение дела продолжить в том же составе.

После этого судья сказала, что заседание продолжается, но защитники задали вопрос, как можно вести заседание в отсутствие прокурора.

Судья сказала: “Прокурор отсутствует, я не знаю, как”.

Затем она оперативно удовлетворила ходатайство защиты о перерыве и вынесении замечания прокурору и сказала:

“Пять минут перерыв. Выясняем, куда у нас девался прокурор”.

Ходатайства защиты о приобщении документов, вызове свидетелей и экспертов

После перерыва Карамзин заявил ходатайство о приобщении к материалам дела документов по эпизоду “Взятка” и эпизоду с ноутбуком.

Среди них: подлинник заявления Карамзина от 17 октября 2019 года о прекращении провокации и вымогательства Зуева; копии документов из личного дела (письмо Карамзина начальнику СИЗО №8 Сильвестрову, рапорт старшего психолога капитана внутренней службы Солмановой на имя начальника СИЗО №8 от 13 октября 2019 года, талон на вывод Карамзина из камеры в кабинет психолога 16 октября 2019 года, повторное заявление Карамзина от 12 октября 2019 года из журнала СИЗО №8 и другие.

По эпизоду с ноутбуком Карамзин попросил приобщить документы, из которых следует, что Карамзин за то, что якобы разбил ноутбук об пол, был помещен в карцер, следовательно, уже понес наказание (протокол комиссии по рассмотрению нарушений и наложению взысканий СИЗО №8, постановление о водворении Карамзина в карцер, рапорт на имя начальник СИЗО №8 и другие).

Суд удовлетворил это ходатайство Карамзина.

Далее Карамзин заявил ходатайство об обеспечении явки в судебное заседание экспертов Скоромниковой, Козловой, Романовой, Жигулина, Никифоровой, Христофоренко; свидетеля начальника службы “М” Натарова по вопросам его участия или неучастия в производстве ОРМ [оперативно-розыскном мероприятии] в отношении Карамзина, обстоятельств задержания Карамзина, участия или неучастия во взаимоотношениях Карамзина с Блоцким; свидетеля Кадырова, который производил задержание и допрос Карамзина; свидетеля И., который был свидетелем взаимоотношений Карамзина с Блоцким; начальника УФСБ по Москве и Московской области Дорофеева.

Вызвать свидетеля генерала Дорофеева

Относительно Дорофеева Карамзин пояснил, что защита просит допросить его в связи с постановлением от 17 октября 2019 года о рассекречивании и предоставлении результатов ОРМ, в котором не указаны сведения о времени, месте, производстве представленных им встреч, а также не указаны сведения о технических средствах, которые использованы в производстве данных записей. Также защита хочет допросить его, почему в постановлении о проведении оперативно-розыскного мероприятия допущены существенные искажения сведений, а именно указано, что Карамзин обратился к Зуеву 13 сентября 2019 года, почему в этом же постановлении не указаны сведения о тяжести преступления, по подозрению в подготовке которого проводится оперативный эксперимент, который допускается только в отношении тяжких преступлений. Также защита просит допросить Дорофеева по вопросу о его причастности к взаимоотношениям между Блоцким и Карамзиным, поскольку именно этот вопрос Блоцкому был задан председательствующим по делу – о том, участвовал ли Дорофеев в этих отношениях, Блоцкий ответил отрицательно, и данные показания Блоцкого подлежат проверке со ссылкой на изложенные в других ходатайствах положения уголовно-процессуального кодекса.

Также Карамзин попросил вызвать свидетеля Шурова, на которого Карамзин ссылался в протоколе своего допроса подозреваемого 10 апреля 2019 года и который подписал сопроводительное письмо от 17 октября 2019 года и который вопреки требованиям ч. 6 статьи 186 УПК и ч. 4 статьи 11 федерального закона об оперативно-розыскной деятельности и вопреки требованиям межведомственной инструкция о предоставлении результатов, не указал в сопроводительном письме, на основании каких конкретных оперативно-розыскных мероприятий были сделаны представляемые и аудио– и видеозаписи встреч, почему вопреки требованиям закона он не указал дату, время и место проведения этих записей и не указал технические средства, при помощи которых они были сделаны.

Свидетель Шуров – продолжил Карамзин – является свидетелем тех обстоятельств, о которых говорит Карамзин в протоколе допроса подозреваемого, а именно участвует личных взаимоотношениях между Карамзиным и Натарова, которые послужили поводом для уголовного преследования по настоящему уголовному делу.

Карамзин попросил вызвать в качестве свидетеля Шереметьева, о котором упоминается в протоколе допроса подозреваемого от 10 апреля: данный свидетель может подтвердить обстоятельства того, что между Карамзиным, Натаровым и Шуровым имелись внеслужебные отношения, которые послужили основанием для организации уголовного преследования по настоящему уголовному делу в качестве мести Карамзину; свидетель Шереметьев выступил инициатором общения между Натарова и Шуровым.

“Врет относительно получения им сведений из Института криминалистики ФСБ”

Далее Карамзин заявил: в связи с тем, что свидетель Николаев врет относительно получения им сведений из Института криминалистики Центр специальной техники ФСБ России, защита просит сделать запрос в этот институт, установить лицо, которое сообщило следователю о дате окончания производства судебный экспертизы, и вызвать это лицо будет в качестве свидетеля.

В качестве свидетеля Карамзин попросил также вызвать в суд свидетеля Далягину, которая 10 сентября 2019 года сообщила следователю Николаеву, что экспертиза, назначенная постановлением от 16 мая 2019 года, может быть закончена не раньше декабря 2019 года, и выяснить у данного свидетеля, на основании каких документов материалы по данной экспертизе не представлены в ЭКЦ ГУ МВД России по городу Москве.

Карамзин попросил также вызвать в качестве свидетеля следователя Рогожкина, который 21 июля 2009 года получил объяснение от Карамзина и на основании ходатайства Карамзина о проведении почерковедческой экспертизы спорного договора вынес постановление о назначении комплексного почерковедческого технического исследования от 21 июля 2009 года. Данная экспертиза была поручена ЭКЦ ГУ МВД России по городу Москве, однако в материалах дела данное заключение экспертов отсутствует и имеются письменные пояснения следователя Николаева о том, что якобы данное исследование не проводилось, и также ссылка на то, что он эти сведения получил устно в ЭКЦ ГУ МВД России. Карамзин просит вызвать следователя Рогожкин и выяснить, куда направил он постановление об экспертизе и кто его исполнил.

Вызвать свидетеля Копелева

Далее Карамзин попросил вызвать свидетеля следователя Глазырина, который получил объяснения от свидетеля Копелева, в третий раз попросил вызвать свидетеля Гаджиева, свидетеля адвоката Вельдина (по обстоятельствам июня 2019 года), сотрудника СИЗО №8 прапорщика Фролова, который подписал акт обыска в камере 17 октября 2019 года, свидетеля сотрудника СИЗО №8 Паутова, который принимал участие в обыске 17 октября 2019 года.

Также Карамзин попросил вызвать свидетеля Цаликову, которая по версии Блоцкого познакомила его в 2006 году с обвиняемым, свидетеля генерального директора АО “ДСК-1” Беликову (повторно), свидетеля адвоката Вержбицкого, свидетеля Копелева [бывшего главу АО “ДСК-1”].

Судья поставила ходатайство Карамзина на обсуждение.

Адвокат Шелупахин поддержал ходатайство Карамзина и особо отметил просьбу о вызове экспертов. Он сказал, что вопросы к ним будут связаны с применением методик, принятых при производстве соответствующих видов экспертиз, также защита хочет выяснить, почему эксперты не предприняли ряд действий, этими методиками предусмотренных, и дали интерпретацию тех признаков, которые приведены в заключении и не описаны в полном объеме, чтобы впоследствии суду было легче давать оценку заключениям экспертов, тем более что выводы другу противоречат.

Каратаев, поддержав ходатайство Карамзина, особо отметил необходимость вызова сотрудников ФСИН, поскольку видеозапись обыска в камере 17 октября 2019 года обрывочная и видеокамера не всегда следит за событиями, а двое допрошенных свидетелей дали разные показания о том, где был обнаружен при обыске телефон.

Все защитники и Портной поддержали ходатайства Карамзина.

Прокурор заявила, что возражает против вызова свидетелей, не усмотрев такой необходимости и отметив, что по ряду свидетелей их вызов не соответствует существу рассматриваемого дела. Также она заявила, что против вызова экспертов, поскольку экспертизы, по ее словам, проведены в соответствии с законодательством и сомнения в их достоверности не усматриваются, а дополнительные конкретные вопросы к экспертам защитой не озвучены.

Отказы судьи на ходатайства Карамзина

Судья, вынося свое решение по ходатайству Карамзина, заявила в части вызова экспертов, что в соответствии с уголовно-процессуальном кодексом допрос экспертов, делавших заключение, производится для разъяснения и дополнения данного ранее заключения, а из заявленного Карамзиным и адвокатом Шелупахиным следует, что вопросы к экспертам по сути не сформированы.

В отношении свидетелей Натарова, Дорофеева, Шурова, Шереметьева судья сказала, что взаимоотношения между этими лицами не имеют отношение к событиям в июле 2007 года и последующим действиям, показания этих лиц не могут обладать признаками относимости к кругу обстоятельств, которые выясняются делу.

По поводу свидетелей Кадырова, Глазырина судья сказала, что ходатайство об их вызове сводится к необходимости оценки вынесенных ими процессуальных актов или действий, они, по ее мнению, не нуждаются в выяснении в ходе судебного заседания.

Говоря о вызове свидетеля И, судья сказал, что защитой были представлены лица, которые пояснили о событиях в офисе на улице Розанова, необходимости в вызове И. суд не усматривает.

Судья также не нашла оснований для вызова в суд свидетелей: сообщивших о сроках проведения экспертиз Далягиной и неустановленного лица; адвокатов Вельдина и Вержбицкого, так как они защищали интересы Карамзина; сотрудников ФСИН Фролова и Паутова, так как “ряд свидетелей по обыску были допрошены, видеозапись просмотрена в судебном заседании”; свидетеля Беликовой, так как она “написала в письме все, что хотела написать”, а ее письмо будет рассмотрено в свете новых документов, представленных Карамзиным; свидетеля Цаликовой, так как “допрошены были лица о взаимоотношениях между Блоцким и иными фигурантами”, свидетеля Копелева, так как по имеющимся сведениям он проживает за границей и не был личным участников событий июня 2007 года.

“Не уйдем, пока не начнем допрос подсудимого”. Отказ судьи перенести заседание

После этого адвокат Горгадзе попросил перенести заседание на следующий день в связи со временем (18.20).

Однако судья ответила:

“Ничего страшного, посидим еще, не ночное время”.

Однако Горгадзе заявил ходатайство о переносе заседания “в связи с окончанием рабочего дня”.

Карамзин дополнил ходатайство Горгадзе, сказав, что Конституция Российской Федерации гарантирует каждому гражданину право на отдых и право на охрану здоровья. Право на отдых корреспондируется с требованием Конституции о восьмичасовом рабочем дне.

Карамзин сказал также, что он в соответствии с распорядком следственного изолятора с 6 утра на ногах, транспортировка в суд также достаточно сложна, кроме того, обыкновенная физическая усталость требует реализовать право на отдых.

Прокурор не возразила на ходатайство защиты.

Однако судья отказала в удовлетворении ходатайства защиты.

Карамзин попросил суд представить в качестве доказательства протокол опроса адвокатом Чередовым 23 сентября 2020 года свидетеля Кодзаеву (1935 года р.), которая рассказала об обстоятельствах, связанных с Блоцким.

После этого судья стала требовать от Карамзина быстрее и короче заявлять ходатайства о предоставлении доказательств защиты и прямо сказала защитникам и подсудимым:

“Мы не уйдем отсюда, пока не начнем допрос подсудимого. Это понятно?”

Возражения адвоката Горгадзе на действия председательствующего

Далее Карамзин попросил суд приобщить к материалам дела жалобу адвоката Белова от 19 февраля 2020 года, в которой он жаловался на то, что ему не было сообщено о результате его обращения через портал СК России.

Судья не удовлетворила ходатайство, сказав:

“Учитывая, что мы ещё не слушали показания Карамзина и его версию, суд не может сделать вывод об относимости указанного документа к кругу обстоятельств, подлежащих доказыванию”. Она оставила право вернуться к ходатайству после допроса подсудимого.

Этот вердикт поставил под вопрос остальные, еще не заявленные ходатайства Карамзина о приобщении документов в качестве доказательств стороны защиты, о чем он сказал. На это судья сделала объявление о переходе к допросу подсудимых. Однако Карамзин заявил, что у него есть другие ходатайства, а защита в этот день не намерена переходить к этапу допроса подсудимых и попросил судью не навязывать свое ведение процесса.

Далее судья отказала в удовлетворении ходатайства Карамзина (несмотря на согласие прокурора) о приобщении к делу административно-искового заявления Карамзина о признании незаконными действий свидетеля Харчева, которые, по словам Карамзина, сформировали предвзятость свидетеля. Причем судья поставила ходатайство на обсуждение, не дав договорить Карамзину и не дождавшись ответов защитников, заявив, что защитники отказались высказаться по заявленному ходатайству.

После этого адвокат Горгадзе заявил возражения на действия председательствующего.

“Я думаю, что очевидна для всех участников процесса и тем более для вас как для председательствующего причина моих возражений. Если мы с вами имитируем правосудие, тогда давайте этот цирк прекращать и сразу, без удаления в совещательную комнату, назначьте им [подсудимым] наказание. Все сэкономим время, наверное, и уедем домой. Но так как такой исход событий в принципе невозможен в правовом государстве, то, я так полагаю, превращать процесс в профанацию, фикцию не давая на возможности даже рта раскрыть (мы не можем перебивать нашего подзащитного) и делать вывод о том, что все сидящие здесь защитники не высказались по заявленному ходатайству – это издевательство над нами, это издевательство над самим понятием правосудия, уважаемый суд. В связи с этим я заявляю возражения на ваши действия”.

Судья сказал на это:

“Прекрасно, ваше возражение занесено в протокол. Еще ходатайства будут?”

Далее Карамзин попросил приобщить объяснения свидетеля Харчева, которое он дал полковнику юстиции Котенкову по вопросу использования Карамзиным в следственном изоляторе мобильного телефона. Судья уточнила у Карамзина, что речь идет об использовании телефона не 17 октября и поставила ходатайство на обсуждение. Адвокат Каратаев добавил, что Карамзин в своих ходатайствах указывал, что ему не разъяснялось право на пользование телефоном в СИЗО.

Судья не удовлетворила ходатайство, “так как события не имели отношение к 17 октября”.

Далее Карамзин попросил приобщить адвокатский запрос адвоката Вельдина на имя генерального директора ООО “Матрамакс” Зароян, в котором он просит сообщить обстоятельства доставки по заказу Портного материальных ценностей в следственный изолятор, ответ на адвокатский запрос и протокол опроса адвокатом Вельдиным курьера, доставившего материальные ценности в СИЗО №8. Карамзин обратил внимание суда на то, что именно эти вопросы председательствующая по делу выясняла у свидетеля Г.

Прокурор возразила на ходатайство (“не относится к существу дела”). Судья не удовлетворила ходатайство, сказав, что не может сделать вывод об относимости этого доказательства до допроса подсудимых.

Далее Карамзин попросил приобщить административно-исковое заявление адвоката Вельдина в интересах Карамзина в Сергиево-Посадский суд о незаконных действиях начальника СИЗО №8, предшествующих провокации в отношении Карамзина (непроведение медицинского освидетельствования).

Прокурор не возразила, однако судья отказала в удовлетворении ходатайства.

Далее судья отказала в приобщении заявления адвокатов Шумилова и Вельдина на незаконный недопуск адвокатов для участия в дополнительном допросе Карамзина от 19 июня 2019 года.

Ходатайство о повторном вызове следователя Николаева

Затем свое ходатайство заявил адвокат Шумилов, отметив, что заявляет его повторно, так как считает, что в его удовлетворении было отказано безосновательно. Шумилов попросил повторно вызвать на допрос свидетеля Николаева в связи с тем, что свидетель Николаев в ходе допроса пояснил, что ноутбук находился у него в кабинете точно в таком состоянии, в котором он забрал его из СИЗО №8 19 июня 2019 года. Также Николаев пояснил что до изъятия ноутбука как вещественного доказательства он хранился у него в металлическом шкафу в кабинете без допуска посторонних. В ходе просмотра видеозаписи с камер наружного наблюдения в следственном кабинете №2 СИЗО №8 на ноутбуке имелись признаки конструктивной целостности корпуса. Также на указанной видеозаписи видно, что Николаев забрал ноутбук со стола одной рукой без видимых повреждений.

Однако в ходе осмотра ноутбука как вещественного доказательства после вскрытия коробки, в которой хранился ноутбук, он был полностью в разобранном состоянии, не позволяющим его удерживать даже двумя руками ввиду того, что комплектующие не держались на предназначенных для них местах. Фактически корпус ноутбука был разрушен, многие комплектующие были отделены от надлежащих мест. Также сторона защиты не имела возможности задать вопрос свидетелю Николаеву по данному вопросу, так как допрос Николаева был произведён после осмотра вещественного доказательства. Эти обстоятельства являются существенными для установления повреждений ноутбука, причиненных Карамзиным, а значит для установления размера причиненного вреда, что является существенным основанием для рассматриваемого дела.

Допрос Николаева также является важным после допроса адвоката Асрияна, который также пояснил, что существенного вреда ноутбуку причинено не было.

Защитники поддержали ходатайство адвоката Шумилова, а Карамзин попросил суд обратить внимание на то, что участники процесса не имели возможности исследовать в судебном заседании ноутбук, и связано это с тем, что суд не организовал надлежащим образом возможность осуществления этого права. Данный ноутбук не был доставлен к судебному разбирательству из камер хранения вещественных доказательств. Это обязанность суда – обеспечивать возможность соблюдения сторонами своих прав, и поэтому при допросе свидетеля Николаева сторона защиты оказалась в уязвленным положение, поскольку не имела возможности задать вопросы по состоянию вещественных доказательств. В связи с этим Карамзин полагает ходатайство адвоката Шумилова абсолютно правильным.

Повторное ходатайство о вызове директора сервисной компании

Адвокат Шумилов добавил, что в связи с ноутбуком повторно ходатайствует о вызове свидетеля генерального директора компании “Серсо” Логинова.

“Я обращаю внимание суда на то, что свидетель Николаев пояснил, что до исследования ноутбука в качестве вещественного доказательства ноутбук находился у него в кабинете. В соответствии с ответом, полученным из компании “Серсо”, в компании была произведена диагностика ноутбука, а не заключение. А на заседании 17 марта 2921 года гособвинитель сказала, что возражает против вызова на допрос Логинова, указав, что в материалах дела имеется “заключение”, выданное компанией “Серсо”. Но это не заключение, а всего лишь ответ. Шумилов предложил вызвать Логинова для того, чтобы установить, в каком состоянии ноутбук поступил в компанию “Серсо”, какие действия с ним производились и в каком состоянии он был возвращен обратно.

“Ещё раз прошу обратить внимание, что ответ из компании “Серсо” не является заключением эксперта либо исследованиям специалиста. В материалах дела отсутствуют также доказательства причинно-следственных связи состояние ноутбука, осмотренного в судебном заседании, с действиями Карамзина. Уважаемый суд, мы видели на видеозаписи и показаниями свидетеля установлено, что следователь Николаев забрал и унес ноутбук, никаких актов не составлялось, какой был ноутбук – неизвестно. Мы хотим это установить”, – сказал Шумилов.

Защитники поддержали ходатайства Шумилова, но прокурор заявила, что Николаев был допрошен и дал исчерпывающие показания в том числе по поводу технического состояния ноутбука и вызов его нецелесообразен. Вызов Логинова также уже рассматривался и соответствующее ходатайство не было удовлетворено.

Судья отказала в удовлетворении ходатайств Шумилова.

Повторное ходатайство о вызове экс-начальника СИЗО №8 Сильвестрова

Затем Шумилов ходатайствовал о вызове на допрос свидетеля [на момент событий начальника СИЗО №8] Сильвестрова.

“Как следует из акта осмотра и выдачи от 17 октября 2019 года, мобильный телефон был передан Зуеву на территории ресторана KFC в Сергиевом Посаде. В показаниях, данных суду 10 февраля 2021 года, Зуев утверждает, что мобильный телефон, обнаруженный в камере №41, был получен Зуевым на территории СИЗО №8 в кабинете начальника изолятора Сильвестрова. Данный мобильный телефон в тот же день был изъят и опечатан в здании ресторана KFC в Сергиевом Посаде в рамках проводимого сотрудниками УФСБ по Москве и Московской области оперативно-розыскного мероприятия – оперативного эксперимента. Таким образом, ни из показаний свидетеля Зуева, ни из показаний свидетелей не представляется возможным установить обстоятельства появления мобильного телефона в следственном изоляторе”, – сказал Шумилов.

Карамзин добавил:

“При допросе свидетеля Г председательствующая по делу задала ей два вопроса. Первый вопрос: “Вы с Сильвестровым обсуждали обстоятельства предоставления материальной помощи?” Второй вопрос: “Вы Сильвестрова спрашивали, можно ли Кантемиру позвонить, как он там?“ Изложенное означает, что председательствующая по делу полагает относимыми сведения, которые может сообщить свидетель Сильвестров. Кроме того, помимо сказанного адвокатом Шумиловым, свидетель Зуев также нам пояснил, что аудиозапись, которую он произвел 16 октября 2019 года в кабинете психолога, а также аудиозапись, которую он произвел 17 октября 2019 года 19-го года, он передал начальнику учреждения Сильвестрову. Вместе с тем в материалах уголовного дела отсутствуют сведения о том, на каком основании была произведена такая передача и какую роль играл Сильвестров в проводимом оперативном эксперименте. Кроме того, свидетель Солманова пояснила, что указания о том, чтобы доставить Карамзина в кабинет психолога, по мнению защиты – для организации провокации – 16 октября 2019 года она также получила от Сильвестрова. Таким образом, три свидетеля – Г, Зуев, Солманова – сообщаются информацию, полученную от свидетеля Сильвестрова. От судьи мы имеем два вопроса об участии Сильвестрова в обсуждаемых действиях свидетеля Г. При таких обстоятельствах очевидна необходимость вызова и допроса свидетеля Сильвестрова в судебном заседании. Также свидетель Белов показал, что он обсуждал со свидетелем Сильвестровым обстоятельства передачи Портным материальных ценностей в следственный изолятор”.

Адвокат Каратаев дополнил:

“Свидетель Солманова в ходе допроса в судебном заседании говорила о том, что Сильвестров вызвал ее в тот момент, когда она беседовала с Карамзиным в кабинете психолога, в связи с чем Зуев получил возможность общаться с Карамзиным. Я полагаю, что эти показания также необходимо проверить путем допроса Сильвестрова”.

Однако судья отказала в удовлетворении ходатайства.

Повторное ходатайство о вызове свидетеля сотрудника УФСИН Прокудина

После этого адвокат Шумилов заявил повторное ходатайство о вызове свидетеля Прокудина:

“Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля сотрудник УФСИН России по Московской области Щепетков показал что 17 октября 2019 года он по указанию своего непосредственного руководителя Прокудина прибыл в СИЗО №8 для проведения внепланового обыска в камере 41. При этом из показаний свидетеля Щепеткова следует что он не был осведомлён о проведении каких-либо оперативных мероприятий на территории следственного изолятора, участие в которых не принимал. Свидетель Щепетков показал, что действовал исключительно по указанию своего руководства … и участвовал только в проведении внеплановой обыска. Со слов Щепеткова, Прокудин сообщил ему о телефоне и магнитах, брал в руки телефон, рапорт младшего инспектора Зуева, в котором тот сообщал о незаконных действиях Карамзина, передан Прокудину. Щепетков не смог ответить на вопрос о том, почему при проведении обыска видеозапись обыска периодически прерывалась, а потом возобновлялось. В ходе ознакомления с указанной видеозаписью сторона защиты не установила наличия заявлений должностных лиц, проводивших обыск с используем видеокамеры, о временной приостановке производства видеозаписи и его причинах. Таким образом, свидетель Щепетков не смог пояснить суду никакой информации, кроме одной: что руководил обыском в камере 41 СИЗО №8 17 октября 2019 года Прокудин, уточнив, что все вопросы мероприятий, проведенных в изоляторе, известны только его руководителю Прокудину. Свидетеля Щепеткова допросили, он ничего не смог показать и все указал на Прокудина, что он выполнял исключительно его поручения. Таким образом, считаю, что именно Прокудин информирован об обстоятельствах и основаниях проведения как обыска, так и оперативного мероприятия, в связи с чем может пояснить обстоятельства проведенного мероприятия, в том числе обоснованности и законности проведения действий как оперативных, так и обыска. Результаты этих действий представлены в суд обвинением в качестве доказательства виновности Карамзина”.

Карамзин сказал после выступления Шумилова:

“Уважаемый суд, полагаю, что ходатайство адвоката Шумилова обосновано. Хочу добавить, что исходя из показаний Щепеткова, именно Прокудин являлся руководителем обыска. В материалах дела по результатам обыска представлен акт обыска в камере. Вопреки позиции обвинения и вопреки позиции председательствующего, которая уже высказалась о том, что этот акт был составлен на основании федерального закона о содержании под стражей обвиняемых, данный акт не содержит сведений о том, каким законом руководствовались сотрудники, проводившие обыск. Эти сведения должно и обязано заявить лицо, которое являлось старшим в момент проведения обыска. Судя по всему, старшим лицом, которое отвечало за этот обыск, являлся Прокудин. Ни один из свидетелей, в том числе Добряков и Щепетков, не смогли пояснить, куда делся телефон. Куда делся телефон, тоже должен сообщить Прокудин, потому что в противном случае у нас этих сведений нет”.

Прокурор заявила, что полагает необходимым отказать на это ходатайство (“ранее было рассмотрено аналогичное ходатайство, в котором было отказано”).

Судья постановила отказать в этом ходатайстве, не усмотрев необходимости в допросе указанных лиц.

Возражение адвоката Шумилова на действия председательствующего:

Шумилов заявил возражение на действия председательствующего:

“Я также удивлен действиями государственного обвинителя, который отказывает в получении, добывании доказательств, которые могут свидетельствовать в пользу подсудимых, что прямо предусмотрено статьей 73 УПК. Председательствующий судья на протяжении нескольких заседаний отказывает в удовлетворении ходатайств о вызове на допрос свидетелей, в том числе повторно, направленных на установление всех существенных для рассматриваемого дела обстоятельств. Защита заявляла ходатайства о вызове свидетелей, показания которых позволят установить более полно и объективно обстоятельства, что в свою очередь может повлиять на оценку доказательств обвинения и выводы суда.

Отказывая стороне защиты в удовлетворении, председательствующий игнорирует доводы защиты, обосновывающие необходимость установления обстоятельств путем допроса свидетелей. Суд и государственный обвинитель обосновали отказ и возражения со стороны гособвинителя в удовлетворении ходатайств защиты о вызове на допрос, в том числе повторном, свидетелей”.

Шумилов намеревался обосновать свое возражение, но судья прервала его.

Далее Шумилов заявил, что сторона защиты ходатайствует о вызове на допрос свидетелей не только для устранения противоречий в показаниях, хотя это является существенным для рассматриваемого дела, но и для установления существенных обстоятельств, не установленных материалами дела.

Судья вновь прервала адвоката Шумилова.

Далее Шумилов заявил:

“Суд согласился с немотивированным мнением государственного обвинителя, который выразил всего лишь несогласие с предложением защиты, отказал в удовлетворении ходатайства защиты, направленных на установление обстоятельств, свидетельствующих в пользу подсудимых.

Шумилов считает, что тем самым нарушается безусловное право стороны защиты на заявления таких ходатайств, в результате чего сторона защиты ограничивается в доступе к правосудию. Суд не должен препятствовать, а наоборот должен разъяснять наличие прав на защиту подсудимого и обеспечить реализацию права подсудимого на защиту. При этом никто, включая прокурора и судью, не вправе предрешать оценку и значение показаний свидетеля, вызов которого заявляет сторона защиты”.

Судья в резкой форме заявила, что адвокат Шумилов “по пятому кругу” возражает на действия судьи за ее отказ в вызове свидетелей и потребовала говорить “дальше”.

“Мне осталось только сказать, что нарушается статья 15 и 16 УПК РФ, а также пункт первый постановления Пленума Верховного суда №51, также часть 3 статьи 123 Конституции РФ, статья 240 и 243 УПК РФ, которые обязывают председательствующего судью принимать все предусмотренные законом меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон. В соответствии со статьей 259 УПК прошу внести настоящее возражения в протокол судебного заседания и приобщить возражение к материалам уголовного дела”.

После последовавших ходатайств от нескольких защитников сделать перерыв в заседании судья объявила перерыв до следующего дня.