Перед началом допроса Блоцкого Кантемир попросил приобщить к материалам дела изложенные им в письменном виде доводы, из которых суду будет понятно, к чему им задаются те или иные вопросы потерпевшему. В доводах говорится о противоречиях в показаниях Блоцкого, которые проигнорированы обвинением в нарушение требований части первой статьи 11-й, части второй статьи 14-й, пункта пятого и седьмого статьи 73-й, статьи 220-й УПК, пояснил Кантемир. Сторона защиты намерена противоречия устранить в ходе допроса потерпевшего Блоцкого, пояснил Кантемир.
Доводы без возражения сторон были приобщены к материалам дела.
Отвечая на вопрос прокурора, Блоцкий рассказал, что познакомила его с Карамзиным в 2006 или 2007 году Фатима Цаликова. Через некоторое время общения Карамзин предложил Блоцкому познакомить его с Владимиром Копелевым, главой строительной компании “ДСК-1”. Блоцкий поведал, что личность Копелева его заинтересовала, поскольку Копелев будучи родственником известного диссидента, сделал вместе с тем большую карьеру в советские времена. Как показалось Блоцкому, Копелев хотел бы, чтобы он написал о Копелеве книгу.
Блоцкий говорил многословно, с отступлениями от темы, и прокурор попросила Блоцкого говорить больше об обстоятельствах, относящихся к делу.
Далее Блоцкий рассказал, что летом 2007 года он хотел купить загородный дом, и подходящий вариант продавался за наличные в срочном порядке. Блоцкий начал искать, у кого можно занять сумму на участок в 115 тысяч долларов. Из-за летнего сезона он не смог найти кого-то, кто мог бы занять ему эту сумму, и позвонил Карамзину, чтобы он узнал у Копелева, сможет ли он ссудить Блоцкому такую сумму. Напрямую он не попросил Копелева, по его словам, по той причине, что “не хотел разрушать отношения в случае отказа”. Кроме того, у Блоцкого не было личного телефона Копелева, а Копелев, по словам Блоцкого, был человеком, который не любит говорить по телефону о важных делах.
По словам Блоцкого, Карамзин перезвонил ему на следующий день и сказал о положительном решении вопроса. Блоцкий предложил составить договор о том, что он занимает 115 тысяч долларов у Копелева и Копелеву возвращает. Но, как рассказал Блоцкий, Кантемир отказался, так как Копелев очень значимый человек, его не нужно беспокоить, поэтому предложил оформить договор иначе.
Блоцкий сказал, что в процессе обсуждения вопроса о договоре было несколько встреч с Карамзиным. Первый вариант договора Блоцкий отверг, так как его не устроило, что сумму Блоцкий должен был отдавать швейцарской компании и договор с ним заключал незнакомый ему человек по фамилии Марти.
В новом варианте договора получателем был Марк Ричардс. Блоцкий рассказал, что его такой вариант также его не устраивал, и он снова предложил договор между Блоцким и Копелевым. Однако в итоге он подписал договор с Карамзиным, опираясь в своем решении на копию доверенности, которую имели Ричардс и Карамзин от Копелева.
По словам Блоцкого, в итоге сделка с продавцом загородного участка у него расстроилась, деньги он вернул Карамзину – 85 тысяч долларов перевел на счет, 30 тысяч долларов отдал наличными.
По словам Блоцкого, после того, как он вернул деньги, 31 июля произошло недоразумение, которое быстро разрешилось: человек, назвавшийся братом Карамзина Павлом, позвонил Блоцкому, попросил о встрече и поставил вопрос о возврате денег. Несмотря на то что недоразумение было быстро устранено – Павел извинился и Карамзин тут же перезвонил Блоцкому и также извинился, Блоцкий после этого отправил в приемную Копелева факс с приложением платежки о переводе и благодарностью за помощь с деньгами, поскольку считал, что деньги ему ссудил все же Копелев, а Карамзин выступил посредником.
После отправки факса, по словам Блоцкого, “история как бы закончилась”.
Через год и три месяца, продолжил Блоцкий, он узнал об иске к нему, согласно которому он летом 2007 г. подписал два договора – на 115 тысяч и на 200 тысяч долларов. Блоцкий считает, что во втором договоре были неверно указаны реквизиты, поэтому исполнить его было невозможно, но Черемушкинский районный суд позднее это во внимание не принял.
Блоцкий сказал, что после того как в мае 2009 года Карамзин приобщил к материалам дела оригиналы договоров о займе, Блоцкий написал в прокуратуру Юго-западного административного округа заявление о совершении преступления в отношении него – “по факту фальсификации доказательств материалов гражданского дела”. По словам Блоцкого, с мая 2009 года началась доследственная проверка по заявлению Блоцкого, а Карамзин перестал приходить на заседания разбирательства, начатого по его же иску. Дело оставляется без движения, потом Следственный комитет прекращает это дело на том основании, что в тот момент не имел возможности провести экспертизу по договорам. В октябре 2009 года Следственный комитет снова возобновляет проверку, но в конце 2009 года дело снова приостанавливается.
С 2009 года по апрель-март 2012 год дело не рассматривалось, потом дело снова начало рассматриваться – по нему было восемь заседаний, но о них Блоцкий якобы узнал только в январе 2013 года. 29 января Блоцкий узнал о судебном решении Черемушкинского суда по иску Карамзина не в его пользу.
Далее Блоцкий рассказал, что, по его мнению, представлявший интересы Карамзина в суде Монахов пользовался поддельной доверенностью, так как подписана она была уже умершим человеком.
Затем, продолжил Блоцкий, Следственный комитет снова поднял его заявление от 2009 года и начал заниматься расследованием.
Рассказ Блоцкого изобиловал ненужными подробностями и деталями, а также отклонениями от темы, так что в какой-то момент защитник Карамзина Каратаева заявила суду протест против долгих рассуждений Блоцкого и ссылок на материалы другого уголовного дела и не относящиеся к делу детали.
Далее Блоцкий заявил ряд ходатайств, которые, по его мнению, доказывали, что переговоры о втором займе на 200 тысяч долларов по указанному Карамзиным делу происходить не могли, а предприниматель Марк Эндрю Ричардс не является предпринимателем, а является экспертом в иной сфере деятельности.
Защитник Карамзина Каратаева задала вопрос, как Блоцкий может охарактеризовать Карамзина.
Блоцкий сказал, что Карамзин “очень яркий, очень коммуникабельный, умеет входить в доверие, умеет убеждать, доказывать, целеустремленный, однозначно неординарный, хороший организатор, обладает хорошими лидерскими качествами”, но, по его мнению, свои способности направил в неверном направлении.
Блоцкий пожаловался, что лично для него история взаимоотношений с Карамзиным “крайне негативная”. Он сказал, что с 2013 года он живет “под санкциями”, так как все его счета заморожены, а имущество арестовано по решению арбитражного суда после иска Карамзина.
Блоцкий заявил, что справедливым для Карамзина наказанием будет “десяточка”, поскольку он с 2008 года “потерял 10 лет своей жизни”.
Далее свои вопросы Блоцкому задавал Карамзин, но перед этим он попросил суд ознакомить потерпевшего Блоцкого с рядом документов, в частности, подписанным Блоцким ходатайством от 20 ноября 2006 г., свидетельствующим о том, что Блоцкий принимал участие в судебном процессе; определением от 20 декабря 2006 года Измайловского районного суда Москвы, из которого следует, что в судебном заседании принимали участие от имени истца Карамзин и лично ответчик Блоцкий; подписанной Карамзиным кассационной жалобой, в которой Карамзин указывает в судебном заседании 20 декабря 2006 года, что ответчик Блоцкий передал суду фальшивые документы, изготовленные от имени истца.
Блоцкий просмотрел документы и, отвечая на вопросы Карамзина, подтвердил свою причастность ко всем просмотренным документам и осведомленность о них. Однако затем Блоцкий все же заявил, что не знаком с материалами апелляции и кассации по одному из упомянутых дел 2006 года с участием компании “Танзанит холдинг”. В этом деле Блоцкий был ответчиком, а к стороне истца был причастен родственник жены Карамзина.
Карамзин задал вопрос, почему после этого процесса, на котором Блоцкий был ответчиком, Блоцкий все же обратился к Карамзину с просьбой помочь получить взаймы деньги у Копелева. Блоцкий объяснил, что после этого процесса Карамзин попросил Блоцкого о встрече и уверил его, что не причастен к судебным претензиям в адрес Блоцкого со стороны компании “Танзанит холдинг”. При это Блоцкий не помнит, где и когда точно произошла описываемая им встреча с Карамзиным.
Затем Карамзин снова попросил представить потерпевшему Блоцкому на обозрение ряд документов. Это были документы с момента обращения в Черемушкинский районный суд в 2007 году до 4 февраля 2015 года.
Карамзин спросил, почему во всех этих документах Блоцкий ни разу не сказал о том, что Карамзин пытается взыскать с него деньги Копелева.
Блоцкий заявил, что он всегда пытается по возможности не втягивать людей в истории, которые их не касаются и “чтобы не выплывала фамилия Копелева”.
В ответ на вопрос Карамзина о том, почему во всех перечисленных документах Блоцкий не упоминал доверенность, выданную Копелевым Карамзину, Блоцкий сказал, что держал ее в запасе как козырь.
Далее Карамзин задал вопрос, почему Блоцкий в объяснениях следователю 4 февраля 2015 года все-таки решил рассказать о Копелеве – о том, деньги, по его мнению, занимал фактически у Копелева.
Блоцкий ответил, что сделал это в связи с тем, что на тот момент началось исполнительное производство против него и тогда же было приложено письмо-факс Копелеву.
Затем Блоцкий подтвердил, что передача денег (115 тысяч долларов) и подписание договора произошли в один день за одну встречу, предварительно текст договора был согласован в переписке по электронной почте.
Карамзин спросил Блоцкого, почему он, отправляя факс в приемную Копелеву, не приложил текст договора между ним и Карамзиным о займе 115 тысяч долларов и не указал, что вернул все 115 тысяч долларов, а не только перевел 85 тысяч на счет. Блоцкий ответил, что не помнит, но предположил, что не сделал этого, так как, по его мнению, Копелев и без этого обсудил данный вопрос с Карамзиным, знаком со всеми деталями, а кроме того, говорить о суммах в таких случаях “неэтично”. Но затем Блоцкий все же сказал, что не помнит, почему так сделал.
Карамзин задал вопрос, почему договор на 115 тысяч долларов был заключен задним числом.
Блоцкий пояснил, что договор подписан 25 июля 2007 года, а дата была поставлена 24 июня 2007 года для того, чтобы не вызывать подозрения в отмывании денег у органов, ведущих борьбу с этим явлением.
Далее Карамзин спросил, почему Блоцкий не получил расписки в получении средств, как того требовал договор. Блоцкий ответил, что не было смысла брать у Карамзина расписку, если он все равно скажет о займе Копелеву при встрече в будущем.
“До 28 августа 2013 года в официальной переписке, письмах и обращениях, которые вы направляли должностным лицам, в суд, а также в объяснении следователю, то есть в течение почти пяти лет с того момента, как Карамзин 31 октября 2008 года обратился в суд с исковыми требованиями к вам, вы не сообщали о том, что договор займа от 20 июня 2007 года заключен задним числом. Почему вы об этом умалчивали в течение пяти лет?” – задал вопрос Карамзин.
Блоцкий ответил, что не помнит. Не помнил он также, когда получил деньги, хотя подтвердил, что произошло это – исходя из процитированного Карамзиным электронного письма Блоцкого Карамзину – после 23 июля 2007 года.
Защитник Шумилов задал вопрос:
“Не доверяя Карамзину, вы обратились к Копелеву, однако не потребовали вернуть расписки. По какой причине у вас уже было недоверие к Карамзину? Вы решили напрямую обратиться к Копелеву, для того чтобы как-то обозначиться…”
Блоцкий сказал, что уже отвечал на этот вопрос, но пояснил, что сделал так после недоразумения, которое быстро разрешилась и при котором назвавшийся братом Карамзина человек вел себя корректно, извинился он и позвонивший через несколько минут Карамзин.
Блоцкий подтвердил, что текст договора абсолютно соответствовал тому, что он согласовывал Карамзиным по электронной почте.
Отвечая на вопрос Шумилова, Блоцкий сказал, что, по его предположению, Карамзин познакомил его с Копелевым для того, чтобы он написал книгу о Копелеве.
“Мы с Кантемиром обсуждали эту тему”, – сказал Блоцкий.
Далее Блоцкий, отвечая на вопросы Шумилова, пожаловался на то, что Черемушкинский районный суд Москвы действовал в отношении него с нарушением Гражданского процессуального кодекса, а его решение (не в пользу Блоцкого) в январе 2013 года сорвало ему долговременную заграничную командировку.
Далее Карамзин, предваряя свой вопрос, заявил, что излагаемая Блоцким версия противоречит версии обвинения по существенным, ключевым вопросам и показаниям, которые Блоцкий ранее давал по уголовному делу.
“В связи с этим у меня вопрос: вы когда давали честные показания – сейчас или на предварительном следствии?”, – спросил Карамзин.
Блоцкий нервно ответил, что сейчас он дает “абсолютно логичные и последовательные показания”.
Карамзин задал вопрос Блоцкому относительно его электронного письма от 22 июля 2017 года, в котором Блоцкий накануне встречи для подписания договора и передачи денег среди прочего пишет Карамзину:
“Если бы я хотел поймать тебя, давно бы поймал”.
Блоцкий не смог дать прямой ответ, снова заговорив о том, что Карамзин просил его не использовать в договоре имя Копелева.
Далее Блоцкий подтвердил, что специально для переписки с Карамзиным создал электронный почтовый ящик, но “не помнит”, почему не указал в названии ящика свое имя, принадлежит ли ему еще один электронный почтовый ящик, названный Карамзиным, и почему при осмотре нотариусом осталось неосмотренным одно из писем в его почтовом ящике. Не помнил также Блоцкий и то, почему он при переписке с Карамзиным не присылал Карамзину первоначальные письма, а пересылал уже доставленные ему в его ящик откуда-то письма, так как на них стояли соответствующие пометки (fwd).
Также Блоцкий “не помнит”, на какой срок он передавал залог в 10 тысяч долларов продавцу загородного дома перед тем, как расстроилась их сделка. Этот вопрос возник в связи тем, что, исходя из показаний Блоцкого, залог мог длиться всего лишь один день, однако уточнить этот момент потерпевший Блоцкий не смог или не захотел.
После небольшого перерыва в заседании Карамзин заявил, что показания потерпевшего существенно отличаются от тех, что он давал на предварительном следствии.
Карамзин отметил, что ранее потерпевший по ключевому вопросу об обстоятельствах заключения договора на 115 тысяч долларов говорил, что договор был заключен уже после того, как он получил деньги и уже после получения денег у него возникли предположения, что Карамзин может взять под этот договор у Копелева большую сумму. Именно поэтому Блоцкий принял решение заключить письменный договор, оформив уже сложившиеся по факту отношения. Теперь же, продолжил Карамзин, потерпевший поменял свою версию: он говорит о том, что сначала происходило обсуждения договора, а потом получение денег – в день подписания договора. Мотивы его общения с Копелевым и вообще мотивы появления фамилии Копелева при общении с Карамзиным сейчас выдвигаются совсем другие, сказал Карамзин. В связи с этим Карамзин ходатайствовал об оглашении показаний потерпевшего Блоцкого от 29 сентября 2015 года, протокола допроса потерпевшего от 9 апреля 2016 года и протокола очной ставки между потерпевшим и подсудимым от 13 декабря 2018 года. Судья удовлетворила это ходатайство с согласия сторон.
Далее свои вопросы Блоцкому задавала судья.
Блоцкий, отвечая на ее вопросы, сказал, что не знаком ни с кем, кроме Карамзина, по делу по иску компании “Танзанит холдинг”, что в договоре и расписке по нему из этого дела подпись не его.
Далее Блоцкий, отвечая на вопросы судьи, сообщил, что после иска Карамзина в 2018 году о банкротстве Блоцкого он был признан банкротом, исполнительное производство в отношении него продолжается в арбитражном суде, наложен арест на имущество и счета Блоцкого.
Также Блоцкий, отвечая на вопросы судьи, уточнил, что залог в 10 тысяч долларов был дан продавцу загородного дома из личных денег Блоцкого, а не из 115 тысяч, полученных от Карамзина, а платеж в 85 тысяч долларов на счет Карамзина был осуществлен с кипрского счета Блоцкого.
Отвечая на вопросы защитника Карамзина Каратаевой, Блоцкий сказал, что не помнит имени продавца загородного дома, адреса продаваемого дома и не помнит адрес и фамилию его друга, рядом с дачей которого Блоцкий и хотел приобрести загородный дом. Блоцкий демонстративно сказал, что не помнит фамилию друга, его адрес и контакты и заявил, что отношения с ним не поддерживает.
Далее судья зачитала документы, об оглашении которых ходатайствовал Карамзин.
После этого защитник Каратаева задала вопрос:
“Ранее сегодня в суде вы говорили, что деньги и договор были в один день. На следствии вы говорили по-другому: сначала Карамзин вам передал 115 тысяч долларов, а потом, через несколько дней, вы оформили это в виде приговора. Как было на самом деле? Какие показания соответствуют действительности?”
Блоцкий ответил, что те, которые он давал следователю, а показания на текущем заседании он дал, “как помнил” по истечении шести лет.
В действительности все произошло, по словам Блоцкого, вероятнее всего так, как записано в протоколе допроса на следствии, потому что в 2015 году он помнил лучше, чем в сейчас.
Он снова подтвердил, что договор был заключен задним числом для того, чтобы формально зафиксировать в документе определенный временной промежуток, на который занимались деньги, и не вызвать у надзорных органов подозрений в проведении операции по отмыванию денег.
Далее Каратаева задала вопрос, почему Блоцкий стал опасаться, что Карамзин возьмет у Копелева сумму бОльшую, чем передаст Блоцкому, и почему он решил, что Копелев будет спрашивать деньги с Блоцкого, а не с Карамзина.
Блоцкий при ответе на этот вопрос допустил переход на личности и оскорбил защитника Каратаеву, которая попросила суд сделать потерпевшему замечание, что судья и сделала и попросила Блоцкого корректнее вести себя в отношении защитника, который исполняет свою работу.
Далее Каратаева задала вопрос о мотивах, побудивших Блоцкого отправить Копелеву факс. Она сказала, что Блоцкий в суде рассказал, что отправил факс Копелеву после встречи с Павлом, тогда как ранее в показаниях он говорил, что сначала он отправил этот факс, а потом уже встретился с Павлом. На вопрос, каков же был мотив отправки факса Копелеву, Блоцкий заявил, что “в показаниях все есть” и дал понять, что намерен и далее отвечать на вопросы защитника так же. Попытка Каратаевой все же добиться ответа от Блоцкого привела к тому, что потерпевший демонстративно и невпопад заявил, что не помнит.
Далее Блоцкий, отвечая на уточняющие вопросы Карамзина, который попытался узнать, когда лучше помнил Блоцкий обстоятельства дела – на следствии или сейчас – снова демонстративно ответил, что не помнит, так как прошло уже около пяти часов с момента его первых показаний на текущем судебном заседании.
Карамзин попросил суд в связи с ссылками Блоцкого на усталость сделать в заседании перерыв до завтра, однако Блоцкий в ответ на вопрос к нему судьи сказал, что готов продолжать отвечать на вопросы.
Карамзин повторил свой вопрос, и Блоцкий на этот раз сказал, что в период следствия помнил обстоятельства дела лучше, потому что “меньше времени прошло”, и истинными следует считать показания, которые он дал следователю.
Затем Карамзин попросил представить Блоцкому на обозрение его объяснения 28 августа 2013 года следователю относительно обстоятельств получения денег у Карамзина, о которых Блоцкий “не помнил”, и объяснения от 20 февраля 2014 года. В них Блоцкий говорил, что по сути он занимал деньги у Карамзина и о доверительных отношениях с Карамзиным, в связи с чем он брал расписку при возвращении денег.
Но судья отказала в этом ходатайстве, пояснив, что объяснения не являются доказательствами.
Далее Каратаева задала вопрос, почему Блоцкий решил, что это Копелев занимает ему деньги, если договор был с Карамзиным, и откуда Блоцкому известно, что Копелев передавал Кантемиру деньги для Блоцкого и как была осуществлена передача Копелевым денег Карамзину. Блоцкий вновь ответил, что не помнит. Не помнил он также и о том, почему на стадии согласования договора по электронной почте он не выразил свое несогласие с договором, о каковом несогласии говорил потом на следствии.
Далее вопрос Блоцкому задал защитник Шелупахин:
“На протяжении ваших объяснений и при оглашении материалов дела несколько раз прозвучало, что у вас возникли опасения, вы боялись, поэтому стали составлять договор. Объясните, а чего вы испугались?”
Блоцкий сказал, что два раза в процессе обсуждения договора он получал вариант договора, в котором он деньги должен был отдавать неизвестным ему людям.
Далее Карамзин задал вопрос, когда Блоцкому им была показана доверенность.
“Явно перед заключением договора, 100 процентов”, – ответил Блоцкий.
“Если имеется доверенность от Копелева, почему Карамзин предлагал заключить договор с другими лицами? В чем логика?” – спросил Карамзин
По словам Блоцкого, смысл в том, что в доверенности были прописаны очень широкие полномочия, но договор предлагалось заключать с неизвестными Блоцкому компаниями. Это тоже стало вопросом для Блоцкого.
Блоцкий не помнил, почему в договоре не указал, что Карамзин действует по доверенности от Копелева.
Далее Карамзин спросил, почему в платежном поручении на 85 тысяч долларов от 24 июня 2007 года были указаны реквизиты договора на 200 тысяч долларов.
“Там было написано “платеж по договору займа” в строке “назначение платежа”, – уточнил Карамзин.
Блоцкий сказал, что эта запись в строке была сделана сотрудником банка, но почему он так написал, он не помнит, несмотря на то что – как заметил Карамзин – Черемушкинский районный суд счел этого подтверждением договора на 200 тысяч долларов и взыскал с Блоцкого деньги.
После этого Карамзин попросил суд вызвать потерпевшего Блоцкого в суд для проведения дополнительного допроса в другой день. Кантемир пояснил, что он плохо себя чувствует, а Блоцкий полностью изменил свои показания в течение трех часов заседания суда.
“В течение трех часов он давал показания, а потом по всем ключевым вопросам он их изменил, сославшись на то, что показания следователю были более правдивые. Для анализа этих обстоятельств необходима помощь отсутствующего защитника Горгадзе, и я просто физически уже не в состоянии…” – сказал Карамзин.
Однако судья после вопроса, нужна ли Кантемиру скорая помощь и, получив отрицательный ответ, предложила продолжить задавать вопросы Блоцкому или объявить пятиминутный перерыв.
Затем судья поинтересовалась у Блоцкого, намерен ли он в дальнейшем принимать участие в заседаниях суда. Блоцкий ответил, что не хотел бы, и выразил недовольство повторяющимися ему вопросами.
Кантемир задал следующий вопрос:
“В представленной вами электронной переписке вы направили Карамзину письмо, содержащее по вашей версии редакцию договора на 115 тысяч долларов. Вместе с тем в переписке отсутствует ответ Карамзина на это письмо, отсутствует его подтверждение вашей редакции договора. В связи с этим вопрос: кто удалил ответ Карамзина на этот вопрос?”
Блоцкий сказал, что он “лет пять назад” последний раз смотрел эту переписку, поэтому не помнит, “что там было, как там было”.
Блоцкий также ответил, что не знает, каков был мотив у Карамзина брать деньги у Копелева и одолжить их Блоцкому.
Далее Карамзин задал вопрос: почему он не взял с Карамзина расписки за возвращенные деньги: ввел ли его Карамзин в заблуждение или он умышленно не хотел получать с Карамзина расписки?
Блоцкий ответил, что “платежное поручение и есть расписка, когда это упало на ваш банковский счет”, не упомянув о части долга, отданного наличными.
Затем Блоцкий, отвечая на вопросы Кантемира, рассказал, что загородный дом он так и не купил, поскольку цены стали быстро расти, а 85 тысяч долларов на кипрском счете и были все его накопления на момент событий.
Карамзин задал вопрос, почему Блоцкий на очной ставке сказал, что в материалах дела есть выписка, подтверждающая наличие 85 тысяч долларов на кипрском счете, но в действительности в материалах дела этой выписки не оказалось. Блоцкий сказал, что он не обманывал, а просто не помнил, потому что очная ставка была в 2018 году, а события – в 2007 году.
Далее Карамзин спросил, что, по мнению Блоцкого, подтверждает представленная им аудиозапись разговора Кантемира и Блоцкого в Черемушкинском районном суде в 2013 году. Блоцкий ответил, что не знает.
Карамзин задал Блоцкому вопрос:
“Сколько денег вы у меня украли?”
Блоцкий сказал, что по предположениям Карамзина, озвученным на очной ставке в 2018 году, это 500 тысяч долларов.
“Вы собираетесь возвращать деньги, которые вы у меня украли?” – задал следующий вопрос Карамзин.
“Я у вас ничего не крал и все обязательства, которые брал, выполнил”, – ответил Блоцкий.
Карамзин произнес:
“Вы не бессовестный человек, вы не можете в лицо врать. Вы считаете, что вы исполнили передо мной все обязательства начиная с “Танзанита” и заканчивая Копелевым? Сейчас вы попросили суд дать мне десять лет лишения свободы. Вы считаете, что я перед вами настолько провинился, и должен по совести, по справедливости сидеть в тюрьме за взаимоотношения с вами?”
Блоцкий ответил, что “с “Танзанитом” вообще никакой истории не было – это мы забыли”. А говоря об истории с ним, с Карамзиным, Блоцкий сказал:
“29 января 2013 года я уже знал, в какую страну я еду [в командировку], знал, на сколько лет я туда еду. И вот в один день – 30 января [дата, когда он узнал о решении Черемушкинского суда] – жизнь моя коренным образом меняется”.
“Деньги мои украли, конечно, она у вас поменялась”, – заметил Карамзин.
Затем Карамзин сказал:
“Вы строите из себя мужика с важным видом, со своими боевыми выплатами – прекратите! И вы, находясь сейчас здесь в суде, вам за это не будет никакой уголовной ответственности, если вы возьмете и скажете: “Вы знаете, обстоятельства настолько запутанные, что я отказываюсь от своих предыдущих показаний”. А вот это мне не надо: глядя мне в лицо, с важным видом разглагольствовать, потому что вы прекрасно знаете, сколько вы украли, вы прекрасно знаете, как вы меня обманули! Я вам конкретно задаю вопрос: неужели вам не стыдно, что вы обокрали меня, не выполнив свои обязательства, поступив как последний паскуда и мошенник, вы считаете, что вы должны меня посадить в тюрьму? Вы так считаете? Потому что я посмел на вас в суд подать?”
Далее Карамзин задал вопрос:
“Скажите пожалуйста, в материалах дела представлены публикации о том, что вы были в командировке в этой стране – в Белоруссии: На “Право.ру”, в газете “Ведомости” [https://www.vedomosti.ru/politics/news/2017/10/13/737806-biografii-putina-ugolovnoe], в “Интерфаксе”. Написано, что вы были в командировке в Белоруссии, что вас оттуда уволили по каким-то компрометирующим обстоятельствам. На вас возбуждалось уголовное дело за клевету? Чем закончилось рассмотрение этого дела?
Блоцкий ответил утвердительно на первый вопрос и сообщил, что дело, по его словам, закончилось “ничем абсолютно”.
“Вы принесли извинения человеку, которого оклеветали?” – спросил Карамзин.
“Нет. И более того, я скажу, что эту историю я продолжил. Если вы хотите узнать ответ, будет это интересно. Та судья Черемушкинского суда, о которой вы говорите, которая занималась моим делом, у дамы два фальшивых диплома о якобы высшем юридическом образовании. История не закончена”, – сказал Блоцкий.
Но дело, по словам Блоцкого, “прикрыли”.
“Если бы было дело, я бы сидел сейчас как подсудимый”, – сказал Блоцкий.
Далее судья задала вопрос, по чьей инициативе Блоцкий писал свои ходатайства в следственные органы, в прокуратуру, подогревал ли кто-либо из должностных лиц его инициативу.
Блоцкий ответил, что действовал исключительно по своей инициативе. По его словам, он понял, что “это” угроза в первую очередь его семье, поэтому “все было отложено в сторону, и все силы были брошены на это”. Блоцкий, по его словам, сам писал обращения, изучал практику в интернете и т.д.
“Сколько лет я потратил, Кантемир Феликсович? Десять?” – обратился Блоцкий к Карамзину.
“Олег Михайлович, я вас предупреждаю, это не конец. Деньги, которые украли, вы их вернете. Так или так, даже если я умру, вы их все равно вернете”, – ответил Блоцкому Карамзин.
Далее судья задала Блоцкому вопрос:
“Дорофеев, Натаров – знакомы вам?”
[Дорофеев – начальник УФСБ по г. Москве и Московской области; Натаров – начальник управления “М” УФСБ].
“Они мне знакомы исключительно со слов Кантемира Феликсовича”, – ответил Блоцкий. Он также добавил, отвечая на уточняющие вопросы судьи, что не знаком ни с кем из структур, в которых работает Дорофеев, и не знаком с кем-либо, кто представлял бы Дорофеева.
Далее судья дала возможность Карамзину заявить ходатайства, которые он не смог заявить в конце прошлого заседания из-за нервной реакции судьи, которая закрыла заседание, не дав договорить Карамзину.
Карамзин кратко зачитал содержание ходатайств, и передал их в более полном письменном виде судье. Он попросил истребовать его личное дело из СИЗО №8, журнал приема подозреваемых, обвиняемых и осужденных по личным вопросам, документы об изменении дневной смены 17 октября 2019 года в СИЗО №8, дать свидетелям обвинения осмотреть вещественные доказательства, провести следственный эксперимент с ноутбуком, истребовать журнал назначенных дежурных в камерах СИЗО №8 и журнал учета предложений, заявлений и жалоб подозреваемых, обвиняемых и осужденных в ФКУ “СИЗО №8”.
Ходатайства Карамзина из-за возражения прокурора были удовлетворены частично.
На фото: Блоцкий “чешет репу” в суде г. Сергиева Посада