Френд архив

Битва с хомячками

— Хотелось понять, что тормозит развитие экономики в стране, какая такая несправедливость загоняет в подполье любого мало-мальски предприимчивого человека. Исходя из своего собственного опыта, корень зла я видел в том, что власть в России не приучена уважать ничьи интересы, кроме своих собственных; и ничьих интересов не признает.

В поисках ответа и выхода из такой ситуации вступил в переписку с министром финансов Лившицом, Все пытался доказать и рассказать, каким образом надо строить налоговую систему, сочинял кодекс чести государственного служащего. Писал Чубайсу, Березовскому, Черномырдину, Лужкову, наивно полагая, что кому-нибудь могут пригодиться мои соображения. Я здесь, внизу, и лучше меня никто не знает, как помочь экономике, малому бизнесу, как собирать налоги в полном объеме. На все свои письма получал очень радушные ответы, типа: «Нас очень заинтересовали Ваши предложения. Спасибо Вам большое, шлите еще». Ну я и старался, строчил ночами, как конвейер, из библиотеки не выходил…

Гораздо больше торговли меня интересовало, почему в стране нет никаких изменений к лучшему. Почему правительство делает абсолютно неразумные, на мой взгляд, шаги? Почему растет этот чиновничий организм, который сжирает все живое, что попадается у него на пути? Оставаясь владельцем гастронома, я устроился на работу обыкновенным юристом в консалтинговую фирму и поехал в долгосрочную командировку в Москву с задачей: на месте разобраться, куда же пришли все мои письма с предложениями и почему ни одна из разумных, на мой взгляд, идей не была хоть каким-то боком применена на практике…

Благодаря новому знакомству, я часто оказывался за одним столом с самыми влиятельными политиками и предпринимателями. Из своих наблюдений я часто делал парадоксальный и весьма неутешительный вывод о том, что тот или иной обитатель Олимпа, находящийся на самой вершине власти, почему-то совершенно не выделяется никакими выдающимися человеческими и деловыми качествами. После каждой встречи я убеждался в очередной раз, что далеко не всегда те, кто нами правит, оказываются настолько умными и дальновидными, как бы того хотелось. Эта мысль все больше придавала уверенности в том, что если ты хочешь что-то сделать и изменить, то надо действовать самому, а не рассылать по инстанциям письма, которые все равно никто не читает.

Единственное преимущество – если выдержишь и не сломаешься, то от таких испытаний шкура только дубеет, прочнее становится.

С таким настроением я принял решение пойти в большую политику — принять участие в довыборах в Госдуму на Камчатке в апреле 1998 года. Причем тогда я намерено не обратился ни к каким политическим партиям. Не в моем характере просить помощь, не предлагая ничего взамен, а предложить я ничего не мог, поскольку никакого опыта политической борьбы у меня не было.

Поначалу все шло очень хорошо, и, видимо, это здорово раздражало моих конкурентов. Да и не могло не раздражать. Вдруг перед хомячками, которые сидели у кормушки, явился не запылился какой-то Карамзин! Не спросил разрешения, начал вертеться под ногами, мешать. Не скромно, понимаешь ли, нацепил плакаты прямо на театр. Выступает тут! Обидно хомячку до слез. Жаба давит. Он, заслуженный хомячок всю жизнь и из норки нос не высовывал, пока старший не разрешит, а этот шустрый малый подбивает народ за него голосовать. И по опросам – находятся желающие! Срочно остановить и осадить! Не наш! Не хомячок! Дай-ка, мы покажем ему и демократию, и свободу слова, Узнает, что это такое на своей шкуре.

И показали, не скрою, прочувствовал сполна! Единственное преимущество – если выдержишь и не сломаешься, то от таких испытаний шкура только дубеет, прочнее становится.

На мой взгляд, некоторые чинуши не могут простить, что я отказался снять свою кандидатуру в пользу кандидата Болтенко, которого пропихивает администрация области. Они-то полагали, что хорошо научили меня жизни на выборах 98-го года и теперь я побоюсь противиться патриаршей воле. Зарвавшись в своей безнаказанности, эти бывшие обкомовские крысы почему-то были уверены, что я должен был взять 500 тысяч за то, чтобы снять свою кандидатуру и тихой сапой уйти в сторонку. По-моему, они искренне не понимают, почему я этого не сделал. А не понимают потому, что воспитаны системой, которая всегда давила в людях проявления личности.