— Уважаемый суд, когда мы с вами встречались во второй раз в здании этого суда, на втором продлении, вы наверное не помните, но я вам говорил тогда и я себе так, будучи юристом объяснял: что происходит? И сотрудники ФСБ, которые ко мне приходили, они это и не скрывали, они мне говорили: “Ты не хихикай над нашим обвинением, почему мы тебя арестовали. Сейчас мы на тебя соберем материалы, сейчас ты узнаешь как работает ФСБ.”
И это было один раз, второй раз. Прошло 6 месяцев. С одной стороны, мне коллеги говорят: “Ты их не дразни, а то они найдут”. Ну, а я про себя говорю: “Наверное бы уже нашли”. Объявление дали в газетах, по телевидению уже сообщили, обращайтесь, приходите, все, кого я обманул.
Прошло 6 месяцев. Шесть месяцев они мне предъявляют то же самое – фикцию. Абсолютно гражданский спор, который к уголовному преступлению отношения не имеет. Может быть вы тоже, когда меня в последний раз оставляли в тюрьме думали, что надо дать время Федеральной службе безопасности разобраться с этим негодяем. Каждое продление я думал: “Ну сколько надо? Три месяца, четыре, пять”.
Теперь сотрудники ФСБ, которые ко мне приходили… Сейчас люди, которые мне не нравились визуально, ушли. Остались только люди с остатками интеллекта на лице. Не с остатками, а с печатью интеллекта. Я думаю, может это они и есть – те самые ФСБшники, которые тоже хотят разобраться и думают: “Что же происходит?” Каждому из них я говорил: “Слушайте, ребята, я не совершал преступление, я его никогда не совершаю, я хорошо знаю закон”. Несмотря на то, что я не специализируюсь на уголовном процессе, я знаю где объективная сторона, субъективная, в чем состав и так далее и тому подобное. Ничего этого они не нашли. Ничего… Никаких доказательств они не представили. И продолжается театр абсурда. О таком я раньше читал только в исторической литературе про тридцать седьмой год, когда люди приходили на заседание Верховного суда. Всё это с важным видом обустраивалось. Вместе с тем всем был предрешен, заранее известен результат.
Я не то чтобы Ванга какая-то тридцать седьмым годом пугать. Поверьте мне, я почти 30 лет ходил по судам, и никогда не думал оказаться в этой клетке. На каждого из вас: на прокурора молодого, на следователя, на этих мальчиков сотрудников ФСБ, я смотрю и думаю: они не понимают, им нравиться этот азарт, с которым они взяли и запихали меня в эту клетку. Они думают вот это престиж нашей профессии. Сейчас мы этого судью нагнем, этого прокурора, этот следователь будут поддакивать, чирикать под нашу дудку. Это всё закончиться бумерангом.
Уважаемый суд, они все думают так. Вы единственный человек, который может поставить в этом точку. Единственный человек. Я понимаю, что значит, и процессуально, и по совести, и по чести. Нет ни одной такой должности: ни сотрудники ФСБ, ни прокуроры, ни к кому не предъявляются столько требований, как к судье. То есть, вы из всех нас единственный профессионал, который имеет все возможности для того, чтобы поставить точку. Прекратить этот театр абсурда.
Я вам представил материалы, к которым буду сейчас апеллировать. Я еще раз говорю, я не обижаюсь. Один человек – Дорофеев Алексей получил взятку, для того чтобы вмешаться в коммерческий спор за акции ДСК-1, подослал ко мне своего представителя Натарова Сергея, начальника управления “М” ФСБ России, пытались вступить ко мне в сделку, для того, чтобы я отвязался от этого спора на 15 миллиардов.
Каждый из этих молодых людей, которые пришли в ФСБ, в прокуратуру, он не пришел туда, чтобы барыжить, он тоже идет с желанием делать свою карьеру, он не хочет участвовать в Дорофеевских барыжных делах. Я Натарову (представляю вам документы, переписку) я говорю: “Слушайте! Я живу в стране нашей. Я не хочу вступать с вами в конфликт. Я уважаю ФСБ. Одно напоминание на меня наводит дрожь. Я сделаю, что вы хотите. Уйду от этого клиента, брошу, отстану. Выиграете вы этот арбитраж. Единственная у меня просьба к вам: вы пожалуйста подумайте! Вот с той стороны спора стоят два человека: миллиардер Копелев и миллиардер Воронин. У Копелева загранпаспорта 5-ти стран, у Воронина я нашёл только паспорт Мальты.
Эти люди раздербанили огромное предприятие ДСК1, просто раздербанили 9 тысяч человек в хлам. Обанкротили. Нет рабочих мест. Оба этих человека сформировали пул недвижимости. Вот вам их паспорта, вот недвижимость, вот счета за границей, у одного под миллиард долларов, у другого под 500 миллионов. Я не от зависти говорю. А у меня паспорт здесь, счетов у меня нет, ничего нет. Пожалуйста, подумайте, может быть ФСБ всё таки задумается. Может быть, не очень справедливо ФСБ давить на меня в связи с этим делом.
В ресторане “Бенвенуто” на бульварном кольце 17 марта он мне мимоходом говорит, Натаров: “Слушай, ну, там дело Блоцкого…” И я говорю: “Мне даже неудобно, что ФСБ со мной разговаривает о деле Блоцкого”. Неужели вы думаете, что я настолько дурак , чтобы объектом своего мошенничества выбрал ни много ни мало биографа Путина? Вот не было более богатого человека в России, с которого надо забрать 200 тысяч долларов и я придумал подделать договор с Блоцким. Ни с Ходорковским, ни с Евтушенковым миллиардерами, кто не заметили бы эти 200 тысяч, а с Блоцким… Это всё дело выеденного яйца не стоит… Более того! Не просто так по данному уголовному делу, если вы посмотрите, 13 отказов. В каждом из 13-ти отказов должностное лицо МВД пишет: “Проведите психофизическое исследование”.
У меня очная ставка с Блоцким состоялась только в конце 2018 года. И я на очной ставке следователю говорю: “Включайте видеозапись и, пожалуйста, Блоцкий, глядя мне в лицо скажи, я тебе что-нибудь должен или нет?” В каждом человеке есть совесть: и в судье, и в прокуроре, и в следователе, и в сотруднике ФСБ, который здесь думает, что он должен просто чирикать, раз генерал полковник Дорофеев так хочет. Так вот Блоцкий никогда мне в лицо не сказал: “Да, ты мне должен”. Он так вниз опускает глаза, потому что знает, что не я ему должен, а он мне должен, понимаете? Он это знает…
Вот они мне намекают на это дело Блоцкого, я от него отмахиваюсь, тот же Натаров мне говорит: “Уезжайте из России”. Я поддался этому азарту, взял и улетел. Я прошу прощения, 17 марта я улетел, а с ним встречался 12 марта. 17 марта улетел, вам я представляю смски.
Уважаемый суд, начиная с 17 марта я Натарову пишу: “Сережа, как дела? Вы рассмотрели мою справку? Может быть всё таки не очень справедливо помогать Копелеву с Ворониным, может быть что-то моему клиенту тоже достанется из этого спора?” Сережа! Процессуально независимая, анекдотично сопровождающее мелкое дело “мошенника Карамзина” ФСБ! Он мне отвечает: “Посидим, посмотрим, подумаем”.
Дальше, я вам это рассказывал, еще раз повторю людям, которые здесь присутствуют, моим родным, ведь я тоже не хочу, чтобы они думали что я мошенник. Дальше мне из офиса сообщают: ФСБшники ходят кругами по офису, начали нас всех пасти, следить. Я ему пишу смски. Вот прошу, уважаемый суд, и вы, уважаемые сотрудники ФСБ, вам не показывал приложение 2, вот смотрите, видите, переписочка с Сережей. Я пишу: “Сережа, что вы начали ОРД (оперативно-розыскную деятельность-примеч.) в отношении меня? Я не буду скрываться от следствий, я не буду прятаться, понимаете? Я люблю свою страну, люблю и знаю закон. Нет состава никакого у меня. Дальше я отправляю смски всем следователям, вот вычислил примерно, какие следователи могут меня интересовать, всем написал: “Ребята, я никуда не скрываюсь, я вернусь.”
10 апреля у меня назначено заседание суда по делу с этими миллиардерами ДСК-1. 9 апреля я прилетел в Шереметьево. Уважаемый суд, я не буду это цитировать, я понимаю вечер, у вас тоже в тюрьме ужин, вот смотрите: открываете Приложение 1, начальнику службы “М” управление ФСБ России по Москве, Натарову Сергею. Я ему 9 апреля в аэропорту вечером пишу смску на 4 страницы в вотсапе и говорю, главные слова: “Сережа, я не буду скрываться, я специально вернулся на Родину, поскольку не могу себе позволить, чтобы офицеры ФСБ тратили своё время на возню со мной по коммерческому спору и навешивали на меня ярлык мошенника. Я в любое время к вам приду по этому вызову, давайте обсудим, в чём вы меня хотите обвинить”.
10 апреля я выхожу из своего офиса, всем рассказываю своим родным, вот сидит сын мой, значит, он знает, я выхожу и говорю сотрудникам: “Они меня сегодня арестуют”. Значит, обуваю кроссовки без шнурков и не иду прятаться по каким-то подворотням, прихожу в арбитражный суд. В арбитражном суде на ступеньках операция 50 оперов, образно говоря, Ушаков, Иванов, оцепили хватают. Я им говорю: “Что вы делаете?. Вы что? Остановитесь”. Он сидит Ушаков, переписывается в “Воцапе”. Они создали группу (в мессенджере — примеч.) управления ФСБ по Москве и Московской области, назвали её “Кантемирушка”, закавычили, и там в этом “Кантемирушке”, он не видит, а я вижу, переписываются, что они сейчас будут с “Кантемирушкой” делать.
Я им говорю: “Слушайте, прекратите!” Они меня с важным видом везут в ИВС, в останкинский суд. Что произошло в останкинском суде? Объясняю вам, останавливаюсь сейчас про Дорофеева и его барыжные дела, возвращаюсь к Блоцкому. Блоцкий, уважаемый суд, он обычный решала. Ну, решала, который берет взятки, и, как посредник, их разносит. Этот решала обул меня, точнее моего клиента на 500 тысяч долларов. Для того, чтобы этого решалу привести в чувство … так получилось, обманул, без расписок, без ничего выманил эти деньги, тыкая мне в нос биографией Путина. Я впечатлился и клиенту говорят: “Отдавай!” Он работу свою не выполнил, деньги не возвращает. Я клиенту говорю, мы ничего не можем сделать, никаких бандитских разборок. Я Блоцкому отправляю заявление. Уважаемый суд, вам я его прикладываю. Посмотрите, я понимаю, вы скажете, какой предмет доказывания. Еще какой!
СУДЬЯ: Я видела заявление.
— …приложение номер 15, 16 февраля две тысячи шестого года. Поступает договор в суд к Блоцкому и заявление в измайловский районный суд… Я про этот договор забыл сам, я вспомнил только в восемнадцатом году на очной ставке. “Блоцкий, ты что говоришь, как мы там с тобой познакомились? Вспомнил это же было исковое заявление на тебя, ты что про него забыл? Провалы у тебя в памяти случились?”
В этом исковом заявлении обстоятельства иска… Я этого мошенника понуждаю и говорю: “Я понимаю ты мошенник, но мы будем действовать в рамках…”. Он выходит из этого дела, вы видели как оно закончилось, и подписывает договора займа. Я и следователю говорю и на очной ставке, что он постфактум оформляет свои долги. Один долг, второй, в письменном виде, опять мир дружба.
Почему я вам объясняю. Мосгорсуд, Останкинский суд отказался меня арестовывать. Потому что, когда я прихожу с иском и эти обязательства, которые он принял на 115 тысяч долларов и на 200, он опять не исполняет. Я опять иду к нему с иском в суд, в судебном заседании он встает и говорит… Я вам приложил тоже, уважаемый суд, уже здесь, я потом сошлюсь тоже, можете посмотреть внимательно. Он встает и говорит: “Договор фальсифицирован Карамзиным на 200 тысяч долларов”. Я присутствую в процессе и судье говорю: “Если договор фальсифицирован, прошу назначить экспертизу.” И пишу сам: “Прошу суд назначить экспертизу”. Это Приложение номер 7.
Обратите внимание! Я в гражданский процессы хожу всю жизнь. Заранее приготовлено. Пришел уже в процесс с напечатанным текстом. Там дальше, если вы посмотрите, есть протокол этого судебного заседания. Приложение номер 6. То есть видно, что я уже пришел готовый, подготовленный. Слушайте, если Блоцкий хочет экспертизу, давайте ее проводить. И только в суде я увидел, что он поставил на одном договоре закорючку вместо полноценной подписи. Давайте проводить экспертизу. Судья дает ему время подготовить ходатайство об экспертизе, если вы увидите в протоколе. Он, следующее заседание я прихожу, а она ему говорит: “Вы ходатайство подготовили?” А он говорит: “ Не буду заявлять об экспертизе.” Судья тогда говорит мне: “Вы будете подавать?” А я тогда должен платить и я говорю: “ Нет я не буду.” У меня есть конклюдентные действия, платежные поручения. По этому договору, который он считает не заключенным, производилось исполнение, и тд и тп. Поэтому я прошу иск удовлетворить без проведения экспертизы.
Выносит решение суд в мою пользу. Я по-моему вам это говорил тоже или мне кто-то сказал, что говорили с судьей по гражданским делам. Берет судья и необычно много начисляет процентов. Не снизила проценты. Я про себя думаю: “Ну, ничего себе, как махануло” Суд обычно снижает проценты. В апелляцию даже не пошел, уважаемый суд, своему представителю говорю: апелляция снимет. Но Блоцкий, из-за того, что она удовлетворила мое решение, он их кем только не обозвал. То есть судью... Хорошо у него почерк развит и он начал на всех писать заявления. До того написался, что на него возбудили дело о клевете на судью Черемушкинского суда, потому что он в чем только их не обвинил. Из-за таких заявлений весь Мосгорсуд суд знает это дело по Блоцкому. Он 18 раз подавал на пересмотр. 18 раз... В один из разов, клянусь вам, мне звонит один из помощников судьи и говорит: “Вы можете сами прийти на пересмотр по вновь открывшимся? На 14-й пересмотр.” Она говорит: “Заявитель Блоцкий утверждает, что вы фантом”. Мы уже не можем, нас в чем уже только не обвиняют.
Я пришел на заседание, сидит Блоцкий, судья. Я говорю: “Да чего ты бессовестный человек. Встань и в присутствии судьи скажи, что ты мне ничего не должен” Он не мог слова даже сказать, он молчит, понимаете? Я говорю, что, уважаемый суд, человек знает, что должен.
Теперь они выкапывают этого Блоцкого. Они понимают, что дело флагманское и что всякой белиберды они там присобачат за 6 месяцев. Что они делают 6 месяцев? Ничего… Слава Богу, спасибо Богу. Может быть… Я уверен, что половина сотрудников Дорофеева, он же с ними не делиться барышом, а они думают, что мы будем в это позорище, в эту жижу окунаться, понимаете? У них лучшая царица доказательств – это признание. Они меня посадили в тюрьму и начали пытать. Здесь сидят женщины, мои родственницы, я не хочу рассказывать, как это пытки. Это очень неприятно. Настоящие пытки. Ты должен спать на матрасе который из куска ваты, тебя к врачу не пускают, тебя раздевают в день по три раза, тебя любой, кому не лень, там может толкнуть, не важно.
Дошло до того, что они 19 июля, я видел вы листали, так у них уже азарт ко мне, пришли два сотрудника, которых я называю “поросята в погонах”, вот так со мной разговаривали, как эти переростки с 90-х. Под видеокамеры меня повалили в стол, значит, в следственном кабинете, ничего не боясь. Поверьте, если бы я выдумывал, там лежит сообщение мое о преступлении от 20 июля. И военно- следственное управление начало проверку по 144-й статье в отношении полковника ФСБ Иванова. Ну, позорище. Полковник ФСБ пришел в СИЗО заключенного валять по полу. Я к чему говорю? Ничего не могут найти. Слава Богу, что называется. Теперь, что делают по этому уголовному делу? Я с одной стороны радуюсь, что Николаев не пришел, потому что Николаеву я тоже, им всем говорю: “Слушайте ребята, я всё понимал до того, как 6 месяцев провел”. Они все говорят, что сейчас они на меня накопают, международное имущества, что они там только не написали. Нет у меня ничего. У Дорофеева есть, а у меня нет.
Теперь,что они вам принесли сегодня? Уважаемый суд, они в четвертый раз они просят меня продлить. Предыдущие три раза они говорили, что нужно провести экспертизу. Что такое подделка подписи? Вот подделана подпись или нет? Я уже не говорю про 90 статью, которую как огня боятся судьи по уголовным делам, не хотят применять. Вы проверьте, в 2007 году заключен договор, доследственную проверку вы вели до 2013 года, это почти 2 года. В 2013 году дело возбудили. Вы проверьте, подпись-то фальшивая или нет?
Что делает Дорофеев, следствие? Третьего ноября у вас есть заключение, я вам его снова прикладываю. Приложение А. Это ЭКЦ по Юго-западному округу. Что говорит нам эксперт про подпись. “Подпись непригодна до исследования” Блоцкий её специально так поставил росчерком, чтобы потом мне голову морочить. 31 апреля 2019 года. С каждым исследователем я долго общался, из материалов дела видно, что я ни от кого не скрывался, потому что чувствую свою справедливость. Я думаете, Робин Гуд что ли? Если бы я понимаю, что я преступник, я же знаю, где рыльце в пуху, извините, я не буду сейчас делать явки с повинной. Но я знаю, где я провинился и где не надо себя героем чувствовать. В данном деле я знаю, что я прав 100%. Иду к следователю, который проводит следственную проверку, он назначает 31 апреля 2019 года в Российский федеральный центр экспертизу. Сам меня спрашивает, куда назначить. Я говорю: “Круче чем РФЦ нету в России”. Он назначает, эксперт Козлова выносит заключение, вероятно не Блоцкого подпись. Я разозлился сильно на это заключение. Потому что если вы обратите внимание на заключение эксперта, это Приложение Б, то вы увидите, что эксперт даже не поместила в своё заключение изображение исследуемой подписи. Обычно договор и в заключении эксперта должен быть договор, изображение этого договора. У экспертов есть такая фишка, когда они не хотят тебе отказать, они тебе придумают вероятностный вывод. У неё 39 лет стажа, Халима Козлова. Ей самой стыдно писать вероятностный вывод в отношении этой подписи. Она, во-первых, не упоминает ни слова, что было исследование ЭКЦ ЮЗАО и не помещает в заключение изображение договора, которое она проверяла. А пишет “вероятно не Блоцкий”. Потому что за вероятностный вывод ему и такая цена вероятная. Ни к чему не пришьешь.
Что делает следователь? Арестовывает меня и просит вас продлевать срок заключения, 31 апреля 2019 года назначает экспертизу . Это приложение Б. Следователь ее прячет, прокурор не помнит. То есть 31 апреля назначает, у меня паника. Кому поручено? Институту криминалистики Центра специальной техники ФСБ России. Я думаю: “Ну, ёлки-палки всё!” Вот Дорофеев меня упакует. До конца. Что институт криминалистики напишет по заказу генерал-полковника ФСБ? Институт криминалистики им отвечает 31 апреля. “А вопрос какой исследуем? Тот же самый, который Козлова исследовала, ЭКЦ ЮЗАО?”. Там они еще проверяют ту подпись, которая не оспаривается, на договоре на 115 тысяч долларов, а по договору на 200 тысяч долларов спрашивают тот же самый вопрос. Не пишут, что повторно (следователь) , я уже не придираюсь к этим вещам, есть экспертиза повторная, есть комиссионная, этим они особо не заботятся. Он ничего не пишет, назначить. Институт криминалистики ФСБ к чести сказать, не все готовы Дорофееву “чего извольте”, когда он измазался весь в говне, извиняюсь за выражение. Они отвечают: “Нет оснований не доверять выводам предыдущих экспертиз по делу”.
Я посылаю адвокатов в мае, требуйте ответ! Не показывают. Секретные материалы. У нас заключение экспертов превратились в секретные материалы. Мы сейчас правосудие наше доведем. Наше правосудие такое же, как и ваше. И такое же, как других граждан в Российской Федерации. У нас заключение экспертов стали секретными материалами, понимаете, с которыми не должны знакомить. Институт криминалистики пишет – нет.
Что делать? 4-ю экспертизу Николаев назначает (следователь-примеч), Приложение Г. А как вы получаете постановление? Почему они в таком плохом качестве? И почему вам их не дают, а мне дают? Они приходят мне по факсу, уважаемый суд, в камеру. У меня там служба делопроизводства организована. Приходит делопроизводитель: “Вам от следователя факс.” На факсовой бумаге, ужасного качества, я не знаю, для чего он это делает, троллит меня или что? Адвокату копию не дают, мне по факсу высылают. Теперь он её поручает ЭКЦ ГУ МВД России. У меня опять паника, Господи, да что ж это такое… ФСБ отказался, Российский Федеральный Центр было заключение, ЭКЦ ГУ МВД России думаю, ну менты уже точно что хочешь наклепают. Какую хочешь там пакость, может они кого-то там держат компроматом, ну, как они обычно всё это. Думаю, сейчас он им наштампуют экспертизу.
ЭКЦ МВД отказались изменять выводы. Устно говорят. Бумагу, говорят, получайте у следователя. От вас ее тоже скрывают. Дальше что? Продление наступает, 19-го сентября Николаев 5-й раз хочет исследовать подпись Блоцкого, 5-й раз назначает экспертизу. Куда бы вы думали? Приложение Д. Получить эксперта УФСБ России по Москве и Московской области. Уважаемый суд, я говорю адвокатам: сходите к Николаеву и скажите, что не существует экспертной организации при УФСБ ФСБ Московской области. Я это знаю, давно работаю на рынке юридических услуг. У них нет экспертов, нет юридического лица, который бы соответствовал требованиям экспертной деятельности. От с этим ходатайством ознакомился, понял, что попал в просак. Дорофеев не может поручить кому хочешь из своих кулуарных сотрудников, потому что они не эксперты.
30 сентября, 2019 года, Приложение Е. Назначается 6-я почерковедческая экспертиза одной и той же подписи Блоцкого. Шестой раз следствие хочет её проверить. Назначает Российскому Федеральному Центру судебной экспертизы. Я готов пари заключить и что хочешь сделать, что Российский Федеральный Центр ответит, что это НПВ. Не повторит вывод Козловой, потому что я написал уже руководителю центра и сказал, что у меня за 30 лет столько уже от вас НПВ по методике ОК1, что даже если вы здесь напишете вероятностный вывод, я вас опозорю на всю эту Ивановскую. И я уверен, что они ответят. Вам тоже не показывают, вам не надо знать, просто держите человека в тюрьме, зачем вам знать, что подпись Блоцкого не проверена.
Уважаемый суд, следствие через 12 лет после заключения договора и после 5 лет после возбуждения уголовного дела при оперативном сопровождении ФСБ России… для меня это слово деградировало полностью. Я тоже с пиететом относился: думал, ФСБшники не такие коррумпированы, там отбор профессиональный там, семейственность соблюдается. Я не знаю, как там в других управлениях, здесь сел барыга, и он всё управление позорит и всех сотрудников позорит. Но ему там чуть-чуть осталось, я потом добавлю. Так долго не может просидеть на такой должности такой барыга. Но зачем вы, уважаемый суд, должны участвовать в этом? Все понимают: и прокурор, и следователь Николаев, слушайте, ну, идиотов среди нас нет. Все понимают, что это цирк с этими экспертизами. Все мы понимаем. Раньше я сам себя мотивировал, надо людям поработать, они ж приходят к судье — он младенцев кушает, сейчас мы вам принесем доказательства. 6 месяцев! Какие они еще они хотят доказательства принести? Уже несите! Несите! Я себе это сейчас позволяю, что я скажу, потому что я за решеткой. Если бы я был представителем я бы сказал, знаете, не буду такие слова произносить, соблюдая адвокатскую этику, несмотря на то, что адвокатом не являюсь.
Что делает в это время Дорофеев? Теперь придумали. Они меня опять вызывают с важным видом. Плюшевые полковники, ничего другого. Вызывают и говорят: “Слушай, вот ты столько лет выигрываешь дела, вот там Егорова, зам Нечаева, Свириденко, Гусев, давай-ка ты это или будешь сидеть вечно, давай нам что-нибудь про них. Мы знаем, мы всё уже установили.” Я им говорю: “Отстаньте от меня, ребята, просто напишите, что хотите. Все свои фантазии напишите”. А одну из этих бесед они вели здесь в следственном комитет в Балашихе и ваш сотрудник видимо был с микрофоном, потому что стал его рукой закрывать. Я говорю. Вы, извините, уважаемый суд, но это литературно: “Вы напердели, а посрать вам нечем и вы хотите меня тоже извалять в вашем говне. И передайте Дорофееву, что он хочет написать про Егорову, про Иванова, про Петрова, пусть напишет. Я поставлю свою подпись. Я не могу уже просто в тюрьме. Не могу. Но сам я на себя этот грех не возьму. Я не буду выдумывать фигню, которую вы хотите, чтобы я в ней участвовал”. Ничего они не придумали.
Не хочу оскорбить Дорофеева, но он первый начал, так и передайте ему. Они начали в газетах запускать про меня статьи “Гомосексуалист Карамзин” Поставляет мальчиков премьер-министру. И помощнику премьер-министра. Помешанность на гомосексуальной теме какая-то. Подсаживают мне мальчика в камеру. Идея фикс. Управление ФСБ под управлением генерал-полковника, они разработки ведут. Все ж понимают, в чем цирк. В тюрьме тоже бесплатно не хотят. Они этих мальчиков заставляют на тебя писать, что ты их домогаешься. Сейчас подсадили очередного бедного мальчика. Ему пожизненный срок грозит. Рыдает, говорит, они его заставляют, чтобы он достал мои трусы с биоматериалом. Трусы мои исследуют. Дорофеев не успокоится, пока полностью в этом говне не исполощет. Мне самому стыдно.
Что они от меня хотят? Я уже готов. Я тоже им говорил, чтобы они понимали. Николаев не даст соврать, я говорил: “Спроси у них, что они хотят и я сделаю явку с повинной.” Вот я просто поеду себе в тюрьму, отсижу 5 лет. Меня не пугает тюрьма, внизу вот прочитал у вас в камере написано: “Тюрьма не могила…” Прочитал и подумал: ну, поеду себе. Нет! Явку с повинной тебе нельзя. Они против. Они хотят, чтобы ты дальше куда-то…. Короче говоря, уважаемый суд, они позорятся. У них служба — наша федеральная служба, за наши деньги содержится. Почему прокурор хочет с ними позориться – это его выбор. Почему следователь хочет с ними позориться – это его выбор. Я вас умоляю! Не позорьте судебную систему. На коленях прошу, не позорьте! Пусть несут доказательства вины. Вы даже себе представить не можете, когда вам принесут доказательства вины моей, там еще была провокация. Они еще какое-то на меня дело возбудили, там еще компьютер я им сломал, еще что-то. Белиберда. Комментировать не хочу. И я всем им говорю: “Ребята, принесите состав доказанный.” Я, думаете, буду после этого митинговать? Закрою рот и тихо начну извиняться, просить снисхождения.
Зачем? Зачем вы их поддерживаете? Они угробят страну. Угробят, если мы будем все им “так точно” отвечать. Почему? Не со зла угробят, а будут думать, что так хорошо, что так надо. Все под ФСБ. В тюрьме они же руками тюремщиков меня пытают. Сейчас, врать не буду, перестали пытать, бытовые трудности создавать. Теперь начали трусы искать. Тюремщикам я говорю: “Ребята, вы же понимаете, что это преступники? Неважно, что они сегодня в погонах, завтра будут вот так” Гарантирую, что Дорофеев закончит так. И кто знает историю, я знаю все биографии руководителей НКВД, ГПУ, всех. Как они закончили, как их замы позаканчивали. Знаю, как достойно сидели люди, которых там по три года попытали – Рокоссовский, другие маршалы никого не оговорили.
Все эти подметышные генералы, псевдо — Дорофеев он плохо закончит, потому что он открыто барыжничает с этим комбинатом домостроительным номер один. И доказательств нет и эксперты не пляшут. Я удивлен. Если честно я удивлен, что институт криминалистики ФСБ, что ЭКЦ ГУВД Москвы, что все их отфутболили с заключениями. Понимаете?
… У меня вообще никаких обид на следователя нет, он не может никак процессуально им противостоять, не может вот и всё. ФСБ с важным видом: “Мы разоблачили шпиона Российской Федерации”. Для чего я вам прикладываю вот эти статьи? Не для того чтобы надавить на суд общественным мнением. Люди находятся. Ничего он не великий и неприкасаемый никакой “Комсомольская правда”, “Независимая газета”, “Собеседник”, — все газеты пишут, в чем его барыжничество. Никто не постеснялся. Ну, не те времена, что они что хотели, то и делали.
Итак, теперь я перехожу к анализу события, уважаемый суд. О квалификации. Я не буду вас грузить. Я расскажу простым языком. Я понимаю, почему суды не хотят 90-ю статью УПК применять. А 90-я статья, объясняю людям, состоит из того, что если гражданский суд уже признал, что договор заключен и тебе по нему должны деньги, то следователь не может говорить: “Ну-ка, сейчас всех этих судей на повышение квалификации, а они ошиблись, это понарошку”. Получается в нашем деле так так. До Верховного суда судьи говорят взыскать с Блоцкого деньги, а следователь Кадыров говорит: “Всех на повышение квалификации, неправильно оценили ситуацию. Не хватило квалификации, чтобы понять, что оно фальшивое”.
В чем мошенничество? Человек может обмануть, а суд не может обманывать. Что суд именем Российской Федерации написал, это и есть истина. Поэтому говорить, что мошенничество заключается в том, что человек обманул суд в состязательном судебном процессе, где обсуждалась экспертиза и Российская Федерация в лице председательствующей оказалась настолько глупа, что этот обман не рассмотрела? Как в том смешном фильме:” Это порочит нашу доблестную судебную систему” Больше ничего. Я суд не обманывал. Показал вам экспертизу, представил всё. Никакого обмана. “Обман Карамзина заключается в том, что в суд был представлен подложный договор”. — он пишет это в обвинительном заключении. Ну, давайте все зажмуримся и пойдем делать вид, что мы зря учились, делали вид, что учились, зачёты сдавали. “Обман Карамзина выразился в том, что им было представлены суду заведомо ложные сведения”. Слушайте, это право человека прийти и врать суду. Прийти и врать что хочешь, как сивый мерин. Более того это право человека представить суду доказательства подложные. Законодатель говорит, что делать в таком случае. Обнаружил суд подложность доказательств, к 303-й статье привлекает. Не за мошенничества, а за 303-ю статью. Только за доказательства. А врать можно безнаказанно человеку, истцу.
Коллега, который сегодня представляет следствие, повторяет эту белиберду. Договор представляет подложный. А ещё , что заведомо ложные сведения представил. Слушайте, ребята, это беспредел. По-русски по другому ну скажешь. Обман суда не может быть мошенничеством. Я вам подробно расписываю до 16 страницы, что обман суда не образует мошенничество. Теперь про 90-ю статью говорить не буду. Черемушкинский суд сказал, что договор заключен, следователь — нет, не заключен. Суд говорит, что Блоцкий исполнял договор, по договору на 200 тыс. перевел 85 тысяч безналичным переводом, это называется конклюдентные действия (действия лица, которые показывают своим поведением желание вступить в определённые правоотношения (например, совершить сделку — примеч.) Даже если там фига нарисована вместо его подписи, договор считается заключенным при совершении конклюдентных действий.
Протокол суда у вас есть. Блоцкий не сказал, нет, это не конклюдентные действия. Суд это признал, следователь считает, что нет. Не хватило квалификации у Мосгорсуда.
Теперь с 26 страницы начинаю о том, что они выдумывают. Они пишут в обвинительном заключении, что я изготовил подложный договор. При этом в деле две экспертизы, шесть назначенных. В каком месте эксперту был задан вопрос, причастен ли я к изготовлению? Или где-то свидетель сказал, что я его распечатал. Или где-то эксперта спросили, самим ли Карамзиным выполнена подпись за Блоцкого и эксперт сказал: ”Да, вероятно самим Карамзиным.” Этого никто не спрашивал. Просто — изготовил сам. Придумали, что я его изготовил. Теперь пишут, что я внес поддельные подписи, то же самое. Экспертами не проверяется, а они уже вам докладывают — поддельные подписи. Пишут, что подпись выполнена не Блоцким. Не надо экспертизы проводить. В обвинения уже написано “Подпись выполнена не Блоцким”. То, что мы шесть раз назначаем экспертизу по делу, это никого не интересует. Написал “Не Блоцким” и все, я уже не буду возвращаться к 90-й статье.
Адвокаты говорят мне, зачем я раздуваю предмет доказываний? Вот 7 пункт, я пишу на 28 странице, я пишу о противоречиях в показаниях Блоцкого. Для чего я это пишу? Я всегда так делаю. Я апеллирую к своей совести и внутреннему убеждению и к вашей совести и внутреннему убеждению. Можно сказать: “Вот мошенник, так подделал подпись, что ни один эксперт не может придраться.” Чёрт с ним. Ну теоретически думают, что я делаю это специально, чтобы судья, продлевая меру..для меня презумпция – высшая степень добросовестности судьи.
С 28-й страницы я очень подробно анализирую показания Блоцкого. У него такая версия: “115 тысяч я занял, а как вы их вернули? А 85 я вернул безналичным переводом, а 30 тысяч я ему отдал в кафе на Баррикадной”. И я его начинаю мучать на очной ставке. А как так 30 тысяч дал? А что расписку не взял за 30 тысяч? А почему значит это… И он там плывёт полностью. Я этот анализ повторять не буду, там на 28 странице я и рассказываю. Более того, как я вам всем уже сказал, он вообще забыл, что у нас был до этого суд в измайловском суде. Это уже после этого, вот я уже в тюрьму попал, я адвоката Громову попросил заказать в измайловском суде официальные копии, пока их там не уничтожили. Которые я сейчас прикладываю. Он забыл. В его показаниях мы с ним познакомились именно на момент заключения спорного договора. Вы там будете расследовать, уважаемый товарищ следователь. А у него нету предшеств… Выдумал, что деньги взял у Копелева, там туда-сюда. Забыл про то дело. Следователь все понимает. Точно также состряпают обвинительное, не заметят, скажут: не относится к предмету документы по тому первому иску, но они есть. Что написано пером, — не вырубишь топором.
Не буду этот анализ, почитайте, уважаемый суд с 28 до 36 страницы. Всё описываю. По состоянию здоровья я вам тоже справки представил, из медсанчасти, они вам справки представят. Это мне не очень нравится – прибедняться, рассказывать, как мне плохо. Я езжу со шприцами, колю их себе в живот. И я говорю: “Слушайте, Блоцкий – гражданин России. Даже, если я его попытался обмануть на 200 тысяч. При шести попытках экспертизы, почему вы его права, гражданина России, так возвысили над моими?” Понимаете, почему я должен при таких вот – 12 лет в 2007 году заключенном договоре, почему я должен подыхать в тюрьме? В буквальном смысле. Даже в справках, которые они вам представил, написано “четвертая степень риска”. Что такое 4-я степень риска? Я сам это не знал. Болею всего 2 года. Это значит, что человек в любой момент “скопытнеться” от инсульта. Потому что у него диабет и гипертония. Пару раз я уже “скопытнулся”. Сознание потерял там пару раз. Они про это вам пишут. В тюрьме ты не можешь позвонить, врача вызвать. Там у меня вообще нет врача. Я вообще попал туда в апреле и как я рассказывал вам 6-го мая, до сегодняшнего дня я кардиолога не увидел. С огромными скандалами и письмами Генеральному прокурору я добился, чтобы пришел эндокринолог, которая мне в августе 2019 года написала эту четвертую степень риска.
Я не знаю, почему такое предпочтение интересам Блоцкого. Конечно, я-то знаю почему, потому что Дорофеев, почему предпочтения Вот на 41 странице, уважаемый суд, повторять не буду. Вот я вам описываю. Как они ко мне приходят. Я не пишу про тюремщиков, не пишу про следователей ничего плохого, ни одного слова. Я пишу конкретно про Иванова, про Ушакова, про Никитина, которые ходят и меня кошмарят. Я пропустил важный момент. Там не только кнут. Сейчас у них новая фишка. Они мне говорят: опозорь судей, список мне дают. Мы тебе поменяем фамилию, внешность за счет государства, попадешь в программу защиты свидетелей и всё у тебя жизнь начнется малина. Я не то чтобы Дон Кихот. Себе я сказал, уважаемый суд, ну я бы пошел… Я как есть скажу. Я им говорю: “Вы пришли вербовать человека в возрасте 50 лет, который 30 лет работает по судам. Вы думаете, вы меня вот этими своими чётками будете вербовать?” Это они так разговаривают, кривляется: “ты че?”. Нашли бы посолидней кого-нибудь вербовать меня, послали бы полковника какого-то, начальника отдела или генерала. Я с вами даже обсуждать не буду, потому что вот не буду повторять, мне очень понравилась метафора, что вонять не достаточно, нужно иметь еще какую-то конкретику.
Карантин придумали в СИЗО. Ну позорище. Ну слушайте, этот карантин по ветряной оспе, там такие спецоперации, просто диву даешься. Нашли какого-то человека. Это же надо найти в пенитенциарной системе человека с диагнозом шизофрения. Они мне его в камеру засунули, объявили его больным. Он всю ночь гонял меня по камере, тарелку на голове ломал алюминиевую… Цирк, понимаете, цирк. Объявили карантин 21 день, суд признал это незаконным. Есть всё-таки судьи. Пожалуйста, Сергиев посадский суд. Тоже там, я уверен, была дискотека, калейдоскоп ФСБ, Ничего, написали черным по белому, решение вступило в законную силу, они даже обжаловать его не стали это позорище. Не бывает карантинов таких вот. Если столкнетесь с таким. Не может начальник СИЗО сказать: “Объявляю карантин! Левую ноздрю поковырять и правую.” Есть закон о санитарно-эпидемиологической защите населения и там определено, кто может карантин объявлять, при каких болезнях, какая последовательность и т.д. Вот они карантин и придумали. Суд признал его незаконным.
Короче говоря, уважаемый суд, всё что мог сказать – сказал. Я могу себя успокоить, конечно, и сказать, я кричу своим родным что это фикция и все здесь марионетки, никто не посмеет идти против Дорофеева. Я так считаю, что ничего вы не сможете сделать. Себе я говорю: пусть они со мной делают что хотят. Не то, чтобы я самоубийца или еще что-то. Пусть делают, что хотят. Себя не опозорю. Никаким их давлением. Вас прошу. Я уже не успею убежать с этой страны. Приехал, как дурак сюда с верой в правосудие. Нельзя страну превратить в такое правосудие, где мы штампуем под их хотелки всё, что хотят. Ну, нельзя. Я не буду радоваться, когда пострадают ваши дети или их дети собственные. И когда сам Дорофеев пострадает, не буду радоваться. Но он пострадает от своих же… Или на пенсию или оступится. И они его также засадят на мое место в тот же Сергиев Посад. Я ему это не желаю.
Пожалуйста, у вас есть.. Они не могут, они зависят, боятся. У вас есть независимость. В своё время я участвовал в разработке закона при Ельцине, подавал какие-то свои пожелания там, рекомендации. Я сам искренне считал, что судья должен быть святым человеком. Никаких мероприятий в отношении его. Для этого мы, народ Российской Федерации, всё вам судьям дали. Сейчас есть проблемы с председателями, с их давлением. Разберется страна с независимостью судей. Мы не можем волочиться за всем миром сзади со своими средневековыми справками и докладными. Виноват и всё. Не виноват!
Не знаю передали вам или нет, когда я прошлый раз вышел из суда, попросил, передайте судье, я на неё не обижаюсь. Приятная такая харизма у человека. Надеюсь, что она сделала всё, что могла. И сейчас посадите, отправите меня в СИЗО, тоже не обижусь. Понимаю, что вы не Джордано Бруно, и не Галилео Галилей. Мне они вот прошлый раз карантин сделали и не привезли меня в суд, чтобы я вам вот это всё не рассказывал. Сегодня мои адвокаты видео записали. Пока буду живой, буду говорить. Передайте Дорофееву, если хочет, чтобы я заткнулся, он меня должен убить. Убить и еще отвязаться (смеется). Пусть он от меня отвяжется, пусть он себе эти акции себе засунет куда захочет, понимаете? Я уже готов и от акций отказаться. Пусть просто от меня отвяжется. Я уже не знаю, что он хочет. Пусть он идет про своих знакомых пишет пасквили гомосексуальные. Меня это вообще не интересует. Или коррупционные.
Я не бандит, киллеров посылать не могу. Что могу? Могу бумаги писать, по 200 листов. Везде буду писать его цену, этого Дорофеева. Найдет, где у меня есть состав в каких делах, реальное обвинение предъявит — признаюсь в обвинении, пойду сидеть, но это не отменяет, что он со мной делает 6 месяцев – это беспредел. Понимаете? Вот просто беспредел. Спасибо.