Не указ. Почему Мособлсуд игнорирует Конституционный суд РФ в деле Кантемира Карамзина ?

Выступление юриста Кантемира Карамзина на апелляции в Мособлсуде по незаконному возбуждению уголовного дела 10.12.2019 (аудиозапись).

Уважаемый суд!

Ровно два слова по поводу того, что вы сказали. Действительно, здесь не театр. Я с вами абсолютно согласен. Потому что в театре все актеры играют роль, заранее отведенную им режиссером. Они произносят только те реплики, которые написаны в сценарии, и совершают на сцене только те действия, которые им разрешил совершать тот человек, который стоит за сценой, режиссер или кукловод.

В данном случае мы делаем вид, что здесь не театр. Но в то же время все прекрасно понимают, кто кого дергает за веревочки и какой финальный документ мы получим. Иногда в театре бывают экспромты. В данном случае даже на экспромт не приходится рассчитывать. Поскольку все сценарии уже написаны, и в итоге мы действительно здесь только имитируем видимость судебного процесса.

В том числе эта имитация видимости судебного процесса проявляется и в том, что вы, уважаемый суд, докладывая кратко сделанные жалобы адвоката Громовой, вы почему-то сочли, что среди обстоятельств, которые подлежат докладыванию, являются несущественными сведения о постановлении Конституционного суда Российской Федерации, на которое ссылается адвокат Громова. И согласно данному постановлению, Конституционный суд Российской Федерации разъяснил судам Российской Федерации, а также другим правоприменителям, что при наличии вступившего в законную силу решения суда общей юрисдикции, с учетом положений статьи 90-й Уголовно-процессуального кодекса, уголовное дело по обстоятельствам фальсификации документов, использованных в качестве доказательств в гражданском процессе, может быть возбуждено при двух условиях. По статье, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств, и при соблюдении одного условия: что в рамках этого гражданского процесса обстоятельства фальсификации доказательств не обсуждались.

Как следует из представленной вам некоторое время назад прокурором надлежащим заверенной копии решения Черемушкинского суда, при рассмотрении моего иска к гражданину Блоцкому как-раз-таки судом исследовались обстоятельства заявления Блоцкого о том, что договор фальсифицирован. Блоцкий сделал об этом свое устное заявление председательствующему. В ответ на такое заявление Блоцкого мною как участником процесса было подано письменное мнение, которое называлось «Довод по вопросу о назначении экспертизы». В этом письменном мнении я просил суд назначить по делу экспертизу и проверить доводы Блоцкого о том, что договор займа с ним фальсифицирован.

Таким образом, в рамках гражданского процесса, как и указывает на то Конституционный суд Российской Федерации в своем постановлении, на которое ссылается адвокат Громова в своей жалобе, указал, что в рамках гражданского процесса обстоятельства фальсификации доказательства исследовались. И наличие этого факта препятствует органам предварительного следствия, в данном случае, следователю Лазуткиной, возбуждать уголовное дело, посредством чего пытаться произвести пересмотр вступившего в законную силу судебного решения.

Вместе с тем, на примерах рассматриваемого вами вопроса мы видим о том, что суды Российской Федерации, в частности, суды уголовные и правоприменители, органы предварительного следствия, они не хотят лишать себя возможности также поучаствовать в рассмотрении «сладких» споров, где рассматриваются споры между гражданами на большие деньги. И прокуроры, и следователи, они тоже хотят получить свой куш с рассмотрения этих вопросов. В каком-то случае это куш коррупционный, в каком-то случае они так ложным образом понимают задачи, возложенные на них их должностными обязанностями.

Так вот, проигнорировав решение суда, следователь в обжалованном постановлении сказал, что суд Российской Федерации, Черемушкинский в данном случае, достаточно глуп для того, чтобы правильно оценить доводы Блоцкого о фальсификации заявления. Что у него не хватило квалификации для того, чтобы определить, фальшивый перед ним договор лежит или нет. И исправить эту ошибку возможно только путем вмешательства следователя, который, по его мнению, обладает большей квалификацией.

Именно о недопустимости такого подхода говорил Конституционный суд в своем постановлении, на которое ссылается адвокат Громова. Именно о недопустимости такого подхода и главенстве принципа правовой определенности нам говорит европейская конвенция и также решение Европейского суда по правам человека. Они говорят: невозможно, для того, чтобы, получив вступившее в закон решение суда по гражданскому иску, которое получил в данном случае я, гражданин Карамзин, невозможно, чтоб оставалась правовая неопределенность по вопросу о том, должен Блоцкий Карамзину деньги или нет. Эта правовая определенность, она имеется. И в данном случае суд высказался, что Блоцкий должен деньги. Все остальные манипуляции, которые происходят в этом деле, в том числе обжалованное постановление об его возбуждении, они не отвечают ни принципам, заложенным Конституционным судом по правилам применения статьи 90-й Уголовно-процессуального закона, ни, повторю, европейской конвенции, ни сложившейся практике Европейского суда по правам человека. Своим постановлением, которое обжаловала адвокат Громова, следователь лишила меня такого права иметь правовую определенность.

А вышестоящие суды, и в том числе и вы, сейчас будете, имитируя бурную деятельность, подыгрывать следователю в этом. Также будете забывать то, что адвокат Громова и я апеллируем к постановлению Конституционного суда. Будете цитировать другие постановления Конституционного суда, которые утратили свою актуальность в связи с принятием новой редакции процессуального закона. Будете делать вид о том, что… на том, что нам сказал Конституционный суд, и подыгрывать в данном случае Дорофееву, который преследует… который, организуя мое уголовное дело по данному вопросу, он преследует свои личные, коммерческие интересы для того, чтобы повлиять таким образом на меня в споре за акции акционерного общества «Домостроительный комбинат №1».

Но, как говорится, Бог вам судья. Я надеюсь, что мы продолжим разбирательство этого дела, будем показывать Европейскому суду, какие чудеса происходят в России. И сможем доказать свою правоту, что все-таки суды, следователи должны соблюдать постановления высшей судебной инстанции в нашей стране – Конституционного суда. И не делать вид, что оно содержит какие-то необязательные требования.

Я бы хотел обратить ваше внимание, что после того, как было вынесено это самое основополагающее постановление Конституционного суда, на которое сейчас ссылается адвокат Громова, председатель Следственного комитета Российской Федерации Бастрыкин обратился в Конституционный суд за разъяснением. С просьбой пояснить: неужели на самом деле Конституционный суд Российской Федерации считает, что после того, как суд общей юрисдикции или суд по гражданскому так называемому делу дал оценку доказательствам и вынес свое решение, органы предварительного следствия не имеют права подвергать переоценке эти доказательства, возбуждать уголовные дела и посредством этих уголовных дел пытаться развернуть в обратную сторону состоявшееся судебное решение, т.е. ревизировать его выводы. В ответ на этот запрос председателя Следственного комитета Конституционный суд Российской Федерации ответил, что все его выводы, изложенные в постановлении № 30-П, еще раз скажем, на которое ссылается адвокат Громова, достаточно обоснованы, имеют четкий и ясный характер и не содержат в себе никаких противоречий, требующих разъяснения.

Вместе с тем ни следователь Лазуткина, ни прокурор, который вел дело, ни судья Черемушкинского суда, которая выносила обжалованное решение, ни вы сейчас, ни прокурор, участвующий в деле, вы также делаете вид, что вы не видите этих выводов постановления Конституционного суда. Потому что у вас стоит задача не соблюдения принципа правовой определенности, а выполнения того сценария режиссерского, который, как в театре, вам заранее написан Дорофеевым. Это обидно, конечно. Это очень, очень меня расстраивает.

Но еще раз говорю: спасибо вам, что вы еще не восстановили те навыки, которыми пользовалось «правосудие» (в кавычках) в рамках тех троек Народного комиссариата внутренних дел, которые свои решения вообще приводили в действие без исполнения всех этих театральных, как вы сказали, процедур, когда люди в мантиях, делая вид, что рассматривают какие-то доводы, просто миллионами подписывали приговоры, не выслушивая никаких доводов. Спасибо вам, что пока к этому вы еще не возвратились. Это что касается доводов по жалобе адвоката Громовой.

Теперь благодарю вас за право, предоставленное мне, высказать свои доводы по апелляционной жалобе уважаемого потерпевшего Блоцкого. А также благодарю вас за право, данное мне, высказать свои доводы по апелляционной жалобе… по, прошу прощения, представлению прокурора. К сожалению, я не могу воспользоваться данным мне правом, поскольку в данном случае, игнорируя положения европейской конвенции о защите прав человека, я лишен права на защиту.

Данные доводы я обсуждал в том числе в письменном виде со своим защитником, адвокатом Горгадзе. В данном случае совершенно неожиданно для меня адвокат на данное судебное заседание не явился. Возможности обсудить свою правовую позицию по представлению прокурора и по апелляционной жалобе Блоцкого суд мне не предоставляет, лишает меня права на защиту, считает, что я должен, находясь в условиях следственного изолятора, будучи в условиях, когда мои права и так умалены, не имея перед собой никаких документов, в том числе и нормативных правовых документов, которые любой нормальный юрист должен использовать в своей работе (а я являюсь юристом). Игнорируя эти обстоятельства, суд апелляционной инстанции считает, что существует некий другой сценарий, который заставляет его незамедлительно, именно сегодня выполнить заказ и вынести решение по данному делу. Существует какой-то другой режиссер, который этот процесс режиссирует, который в руках держит секундомер и считает, что Карамзин не должен иметь права на защиту и не должен иметь возможности обсудить с адвокатом правовую позицию по жалобе Блоцкого и по представлению прокурора. Поэтому я не имею возможности высказаться по данным вопросам, в связи с тем, что я лишен права пользоваться услугами избранного мною защитника.

Повторяю свое ходатайство. Обращаю внимание суда на то, что при интересах судопроизводства по уголовным делам в первую степень ставятся интересы человека, в защиту прав которого существует европейская конвенция, к которой мы присоединились как Российская Федерация. Эта европейская конвенция нигде не предусматривает, что скорость бюрократических процедур, к соблюдению которых так стремится председательствующая по данному делу, желание стремительным образом рассмотреть материалы, производство по которым, я прошу прощения, началось в мае месяце 2019 года, а сейчас мы находимся в декабре, не ставит приоритет над правами моими как человека, и первостепенно мое право на защиту. Я не понимаю, почему суд, видя, что производство по материалам велось с мая 2019 года, считает, что меня надо лишить права пользоваться услугами защитника и предоставить мне возможность сформулировать правовую позицию, это мое право умалять и оскорблять в угоду тем бюрократическим каким-то непонятным мотивам, руководствуясь которыми, суд считает, что именно сегодня он должен независимо от ничего вынести решение об удовлетворении представления прокурора.

Я не думаю, что так быстро, сверкая пятками, судебная система должна выполнять заказы. Мне кажется, это выглядит унизительно не только для меня, не только, я еще раз говорю, для ценностей, декларируемых в Декларации о защите прав человека, но и для самой судебной системы, о защите которой я, конечно, не должен забывать. Но мы должны обратить внимание на то, что у нас проводится в стране реформа этой судебной системы, мы тратим миллиарды бюджетных денег на создание апелляционных и кассационных судов. Более тысячи новых судей Российская Федерация привлекла к работе в этих новых судах. И я не думаю, что в таких условиях, когда столько внимания уделяется становлению новой судебной системы, мы должны продолжать действовать по этим, надеюсь, устаревшим принципам, когда, еще раз говорю, заказ и указания, поступившие от в данном случае начальника Управления ФСБ, должен выполняться «сверкая пятками».

Еще раз повторю, что не имею возможности, в связи с тем, что лишен права на защиту, высказаться по поводу апелляционной жалобы Блоцкого и представления прокурора. Прошу судебное заседание отложить для предоставления мне помощи защитника.

Спасибо.

PS Судья Мособлсуда Марина Россинская признала неуважительной причину, по которой адвокат Горгадзе, принимавший участие в заседании СПЧ при Президенте РФ не смог находиться на рассмотрении апелляции. Судья отклонила ходатайство Кантемира Карамзина о переносе судебное заседания и отменила решение Черемушкинского суда г. Москвы о незаконности возбуждения уголовного дела против Кантемира Карамзина.